Клаудия также поднялась. Она не стала ждать Джонатана, а развернулась на каблуках и вышла. Прежде чем уйти, он бросил стакан в стену, и блестящие осколки посыпались на пол.
Только это напоминало о недолгом разговоре.
Я посмотрела на Люциуса, который наблюдал за мной. Наши взгляды встретились. Столкнулись. Проницательность его глаз смущала. Сбивала с толку.
— Нам тоже лучше вернуться, — сказала я.
Он схватил меня за руку, останавливая.
— Ты сможешь справиться с этим? — спросил Люциус грубо. — После того как мы покинем эту комнату, пути назад не будет.
Он вновь сомневается во мне?
— Я справлюсь с этим, Хантер. Тебе не стоит беспокоиться обо мне.
— Это опасные люди. — Он напрягся, но медленно, медленно расслабился и удивил меня, сказав: — Однажды я сказал тебе, что у меня была мать, которая растила меня до десяти лет. Она была наркоманкой и шлюхой, но по-своему любила меня. Думаю, даже обрадовалась, когда социальные службы забрали меня с собой.
Я не смогла открыть рот, чтобы сохранить свою жизнь. Застыла как вкопанная от его слов. Я не знала, почему он рассказал это именно сейчас.
— Меня отдали в хорошую, консервативную семью, но я уже привык к уличной жизни и делал, что хочу, поэтому это не продлилось долго.
Когда Люциус остановился, я сглотнула и наконец-то обрела голос.
— Что с тобой случилось?
— Я попал к паре садистов, которым нравилось сдавать в аренду своих приемных детей.
Холодный пот выступил на коже от скрытого смысла его слов. Я должна была позволить отступить. Знания о нем, о его прошлом, не были необходимы и могли поколебать мою решимость противостоять ему. Недолюбливать его. Мне нужно было отступить, но я не сделала этого. Я хотела знать.
— Сдавать в аренду?
Его плечи жестко поднялись.
— В первый раз они отдали меня мужчине, я испугался и устыдился. Иден, тебя когда-нибудь насиловали?
Мои глаза расширились, и я отрицательно покачала головой.
— Реальность в тысячу раз хуже слухов. Именно это с тобой произойдет, если что-то пойдет не так.
— Я могу защитить себя, — сказала я дрожащим голосом.
— Я тоже так думал. И, когда меня продали во второй раз, пытался бороться. Я был сильным для своих лет и побывал во многих драках. Он уложил меня на землю за несколько минут, будто мое сопротивление ничего не значило. Никогда в своей жизни я не чувствовал себя таким беспомощным.
— Мне жаль. — Я не знала, что еще сказать. У меня было хорошее детство. Да, я видела своих родителей мертвыми, но физически со мной ничего не случилось. Я познала любовь и безопасность. — Мне очень жаль.
— В третий раз, я не смог обуздать ярость. До того, как меня унизили, ударил гребаного педофила в живот. Он умер, а я провел следующие семь лет в тюрьме.