От его мужского вкуса и жара у меня закипает кровь и воспламеняются чувства. Я могла бы стать зависимой от его аромата, изумленно подумала я.
У Люциуса мягкие, такие мягкие губы; идеальный контраст напряженной борьбе за господство, которую вели наши языки.
Внезапно, он отстранился, дыша неровно и поверхностно и смотря на меня в упор.
— Связываться с агентом — глупо.
Я уставилась на него, прерывисто вздыхая. Лезвие блеснуло между нами.
— Связываться с напарником еще глупее.
— Тебя это волнует? — спросил он, выгнув брови.
— Нет. — Хоть и должно, но нет. Не здесь и не сейчас.
— Меня тоже. Брось кинжал, Иден. Мы завершим.
— Правда? — Я медленно растянула губы в улыбке, соблазнительной, хотя, как я могла что-либо делать, когда в моей голове не осталось ничего, кроме мысли о Люциусе, я не знала. Я передвинула кинжал за его воротник, будто лаская его кожу лезвием. — Вместо этого, я могла бы тебя убить.
— Брось кинжал.
— Нет. — Я разрезала его рубашку кинжалом. Люциус округлил глаза, а его ноздри затрепетали. Я отбросила клочья его рубашки в сторону.
Он схватил кинжал и разрезал мой топ, а затем отшвырнул клинок, который с глухим стуком свалился на пол. Мы оказались кожа к коже. Мои соски соприкасались с его грудью, и Люциус втянул воздух.
— Нам стоило бы подождать, — сказала я.
Никто из нас не рассматривал тот факт, что мы знали друг друга короткий промежуток времени. Просто казалось, что мы вечность этого ждали.
Когда Люциус не пошевелился, я подтолкнула:
— Тебе нужно особое приглашение?
Он застонал и этот звук больше походил на животный рык, чем стон мужчины. Люциус немедля прижался своими губами к моим. Я застонала, когда он своей горячей, мозолистой рукой обхватил и сжал мою грудь, а затем остановился.
Мои соски стали, как бусинки. Однажды, я сказала Люциусу, что убью его, если он когда-либо еще раз меня поцелует.
Честно говоря, без раздумий и колебаний, я убила бы его, остановись он. Мы шли к этому моменту с первой встречи.
Так почему бы не разобраться с этим, чтобы мы могли сосредоточиться на нашей работе?
— Здесь не безопасно, — сказал он, прерывая поцелуй.
— Тогда пошевеливайся.
— Читаешь мои мысли. — Он нервно усмехнулся. — Все в тебе меня возбуждает. — Он очертил контур моих губ языком. — Твоя походка, манера разговаривать.
Ко всему торсу Люциуса было пристегнуто оружие. Дрожащими руками, я дернула ремни, удерживающие снаряжение.
Он позволил это. Все это время, Люциус скользил губами по моим, завладевая языком в восхитительных движениях.
Вскоре, его кинжалы и пистолеты окружили нас. Люциус сдернул с себя штаны.