Поношенные садовые ботинки не совсем вписывались в наряд «для побега» — стоило выйти на крыльцо, как от них начали отваливаться комки грязи. Я прикрыла дверь, вздохнула и обернулась посмотреть на еще не просохший после дождя сад. Солнце грело, но на деревьях почти не осталось листвы. Растения выглядели унылыми доходягами — под стать моему настроению. Я плотнее запахнула куртку. По улице, нарушая спокойствие воскресного утра, проехала машина, и снова все вокруг стихло.
— Тоже мне телохранитель, — кисло пробурчала я. По всем правилам Вэйд уже должен был стоять рядом. У меня не было цели выбираться из церкви незаметно. И я готова к любым неприятностям. Я справлюсь.
Церковь по площади занимала целый квартал, хотя большая часть приходилась на сад. Каменная стена, метра полтора высотой, была украшена кованой решеткой и отделяла жилую часть церкви от нежилой. А еще она отгораживала от церковного кладбища ведьмин огород, в котором я засадила каждый клочок земли. С крыльца был виден весь сад, а за ним — улица с припаркованными на подъездных дорожках автомобилями. На той стороне улицы виднелась автобусная остановка, к ней я и направилась.
Обхватив себя руками, я протопала по деревянным ступеням и ступила в сад. Гриль Айви был укрыт брезентом, а на покореженном проклятьем столике для пикников еще блестели капли вчерашнего дождя. Кошка Дженкса — Рекс — восседала на каменной стене, не выше полуметра высотой. Дженкс выстроил здесь себе летний холостяцкий домик. По нервно дергающемуся хвосту я поняла, что Рекс охраняет своего маленького хозяина, и, решив не рисковать, обошла ее по широкой дуге. Но вредная кошка приподнялась, выгнула спину, мотнула хвостом и прыгнула со стены в мою сторону. Я замахала ей, чтобы она оставалась сидеть на месте. Первые пару лет нашего совместного существования Рекс попросту игнорировала меня, а теперь я превратилась в ее любимую игрушку. И где логика?
— Сидеть! Ах ты, глупая кошатина, — прошептала я и замерла: до меня донесся голос Дженкса. Если бы не повисшая вокруг тишина, он был бы неразличим.
— Бель, это очень красивая куртка, — говорил пикси. — Прости меня. Никто, кроме матери и жены, раньше не шил для меня одежду, и я не знаю, что надо делать, получая подобный подарок. Дай мне еще раз посмотреть на нее.
— Нет, — отрезала Бель, шипящий голос было трудно отличить от шелеста листьев. — У меня тоже есть гордость. Я отдам ее брату. Ах, как я могла забыть, ты же убил его.