В этих условиях советские солдаты не смогли противостоять натиску врага, и были вынуждены отступить к станции Мекензиевы Горы и к южным скатам высоток, примыкавшим к станции.
При прорыве обороны, немцам удалось окружить часть соединений 172 дивизии. Все попытки имеющимися в 3 секторе силами пробить коридор к взятому в кольцо батальону майора Невоструева успеха не принесли. При поддержке реактивных минометов и полевой артиллерии немцы успешно отразили контратаку советских войск. Казалось, что судьба окруженных войск ясна и генерал Петров предложил считать их потерянным, но с этим в самой категоричной форме не был согласен командующий.
Несмотря на то, что в южной части обороны немцы и румыны в этот день продолжали наносить вспомогательные удары, Рокоссовский снял часть войск из района Инкермана и ближе к вечеру предпринял ещё одну контратаку, увенчавшуюся успехом.
Ради вызволения бойцы батальона из смертельных тисков гитлеровцев, севастопольцам пришлось серьезно опустошить свои арсеналы. На этот факт, генерал Петров специально обратил внимание командующего при подведении итогов боевых действий за день.
- Ещё несколько таких контратак и мы останемся без снарядов - в этих словах командующего СОР было слышно продолжении полемики недавнего спора о разумной длительности артиллерийской контрподготовки. Упрек был в определенной мере справедлив, но по прошествию нескольких часов, генерал был вынужден признать свою неправоту. Поздним вечером в бухту Казачью прибыл крейсер 'Ворошилов' в сопровождении эсминцев, на борту которых находилось маршевое пополнение и большое количество различных боеприпасов.
Кроме этого, на аэродром Херсонес прибыло шесть транспортных самолетов Ли-2 доставивших в осажденную крепость тридцать тонн боеприпасов. Зная об острой нехватке боеприпасов, которую испытывали защитники Севастополя, Мехлис сумел добиться от Москвы отправки на Крымфронт двадцати транспортных самолетов. При этом Лев Захарович настоял на том, чтобы самолеты прибывали груженые боеприпасами, согласно списку составленному генералом Малининым.
Столь вовремя прибывшие подкрепления, сняли определенную остроту разногласий между 'варягами' и старожилами по тактике, но не смогли устранить разногласия по стратегии.
Если для Рокоссовского все действия противника были ясны и понятны, то для генерала Ивана Ефимовича и его штаба в вопросе направления главного удара немцев полной определенности по-прежнему не было. Во всех действиях противника они в первую очередь видели хитрость, за которой стояла угроза прорыва обороны в том месте, где её не ждали.