— Мы нашли кое-что снаружи, — направился ко мне Джо, указывая в сторону заднего крыльца и кивком головы приглашая следовать за ним.
Он открыл дверь и показал на множество грязных отпечатков ботинок, и, судя по длине шага, ботинки были мужскими. Следы были довольно отчётливыми: хорошо прорисованный носок обуви, но немного нечёткая пятка. Одна цепочка следов вела в дом, а вторая обратно во двор.
— Довольно большие, так что, скорей всего, принадлежат мужчине, — пояснил Джо. — И земля на отпечатке ещё не высохла, значит, они здесь не так давно.
Он отступил назад, чтобы я смог лучше рассмотреть.
— Возможно, их оставил убийца, — продолжил Джо, заявляя и так очевидный факт, — но как этих отпечатков может не быть внутри дома?
— Я бы предположил, что он снял обувь, — сухо прокомментировал я.
Самому мне была гораздо более интересна эта нечёткость у каблука; возможно, человек страдает хромотой или другим нарушением походки. А может быть, вокруг каблука ботинок налипла и засохла грязь, и теперь этот ободок грязи оставлял нечёткую размытость.
Я посмотрел в сторону густого леса за домом; дорога к нему была такой же грязной, как и тропинка, по которой я шёл утром на работу. Сегодня не было дождя, но вот последние несколько дней шёл сильный ливень, и земля до сих пор была мокрой.
Решив вернуться к этому чуть позже, я сконцентрировался на отпечатках ботинок: они были необыкновенно широкими и длинными.
— Стоит как можно точнее их измерить. Конечно, это не так-то просто будет сделать в темноте, — заметил я, поглядывая на темнеющее небо, — но важно поспешить. Вдруг кто-нибудь затопчет за ночь место происшествия.
Джо согласно кивнул, и мы вошли обратно в дом.
— И ещё хочу показать тебе вот это, — тихо сказал начальник. — Его мы тоже нашли снаружи.
Он вытащил из нагрудного кармана какой-то небольшой предмет, аккуратно держа его за край через носовой платок, и я понял, что, несмотря на его скепсис по поводу отпечатков пальцев, он старается не подвергать риску быть уничтоженными любые улики, которые мы можем извлечь из этого предмета.
На ткани платка лежал серебряный медальон, в который вдета голубая лента. Лента была в пятнах, и я предположил, что это кровь вперемешку с грязью. Когда я осторожно приподнял его, тоже воспользовавшись платком, то заметил, что медальон превосходной работы с искусной, тонкой росписью на гладком металле.
На обратной стороне я с трудом мог различить мелко выгравированные буквы, которые, скорей всего, отображали имя мастера. А над этой неразборчивой надписью была другая: «Для С.У.».