Подкрадывались сумерки, и в пылающем багровом закате Собор отбрасывал тень на…
И я всё понял. Конечно же, Собор Святого Иоанна. Как раз напротив, через улицу, и сегодня вечером там точно никого не будет.
Алистер согласился, что в этом есть смысл.
— Быстрей, — я бросился вниз по ступенькам. — Будем молиться, чтобы мы не ошиблись. И не опоздали.
В Соборе святого Иоанна Богослова свет не горел.
Мы шли быстро и внимательно смотрели под ноги: даже на тротуарах валялись куски камня и рабочий инструментарий — видимое свидетельство того, как недавнее пожертвование Дж. П. Моргана помогло возобновить работу по реконструкции самого великого собора в нашей стране, который способен конкурировать с лучшими зданиями в Европе.
Сложно было представить, что эти горы камней, песка и дерева смогут превратиться во что-то хоть отдалённо напоминающее здание, но говоря уже о соборе.
Мы выходили на Амстердам Авеню, когда к нам быстрым шагом направилась тёмная сгорбленная фигура, застав нас врасплох. Я только начал её узнавать, как Алистер уже заговорил:
— Фред, слава богу, это всего лишь вы, — Алистер облегчённо выдохнул. — Вы нас напугали, появившись из ниоткуда. Я так понимаю, Изабеллу вы не встретили. У нас появилась идея, где она может быть.
Фред недоверчиво на нас взглянул, но согласился составить компанию. Он тяжело шёл за нами, опираясь на деревянную трость. Мы вошли в здание.
Сначала всё, что мы слышали, было постукивание трости Фреда. На каменном полу она звучала даже громче, чем обычно.
— Мы ошиблись, тут никого нет, — выдохнул Алистер.
Мы прошли под массивными балками и последовали за надписями от руки на листках, призванными помочь верующим найти пока единственное отремонтированное помещение, где проходят службы.
— Вот это может нам помочь, — произнёс я, поднимая стоящий у стены фонарь. — У вас есть спички?
Спички были у Алистера, но, когда он зажёг фонарь, оказалось, что он освещает круг всего метр радиусом, может, чуть больше.
Мы двинулись в направлении стрелок к маленькой часовне.
Цок-цок. Стук трости и звук наших собственных шагов громким эхом разнёсся по каменному, похожему на пещеру залу.
— Тссс, — я показал Алистеру и Фреду, чтобы они не издавали ни звука.
Нам потребовалось несколько секунд, чтобы наши уши привыкли к странному эху, отражающемуся от стен и потолка, и чтобы осознать, что слышимый нами звук — это человеческий голос.
У меня в груди всё сжалось, когда я осознал, что это женский голос, зовущий на помощь.
Изабелла.
Она нас услышала. Её голос давал понять, что она ещё жива, что мы не опоздали.