Марухин подвел к столу «жену», поблагодарил и рассмеялся:
— Ха-ха-ха. Ваша супруга премилая дама. Она пригласила меня на второй вальс. Говорить, что десять лет не танцевала.
— Что же делать, мы жили в таких условиях. Турция… Болгария, Сербия и, наконец, Париж — это наши этапы скитаний, — произнес я из осторожности.
— Париж — моя мечта, — вскинув голову, патетически вздохнул Марухин и истомно призакрыл глаза.
Около полуночи мы покинули ресторан. Расстались с Марухиным и поехали на такси в Мункснес.
Сайма, открыв нам дверь, сообщила, что в наше отсутствие был Фишман и оставил для меня письмо.
Когда я прошел в кабинет, Сайма принесла письмо с явными следами сажи на конверте.
— Я спрятала на всякий случай, — сказала она с какой-то горделивой улыбочкой.
Разорвав конверт, я извлек из него зашифрованную записку и длинную полосу цифр на тонкой шелковой бумаге.
Работа началась.
Дешифровка дала мне содержание записки:
«Немедленная ваша необходимость посетить Арвола и получить прибывшие вещи. Инструкция подлежит исполнению до 15 января.
Фишман-Орген».
Еще раз прочел содержание нелепо составленной Фишманом записки и подумал:
«Кто же на самом деле мой «хозяин»? Фишман, Розенталь или Бобрищев?»
Предписание, по расшифровке, гласило:
«Весьма срочное: Москва запрашивает точный адрес, деятельность прибывшего из Польши Колонеля Мицкевича. Близок кругам генерала Миллера. Приобретите фотографию. Расходы четыреста долларов получите у резидента по счетам особо. Второе: установите связь англичанина Бойса с эмигрантским разведотделом Выборга. Знаем, офицера кличка «Перман» — кто он. Уничтожьте и сведения шифром ЦИ-КАР, имя автора безошибочно. Начоперотдела».
Уничтожил, как и предписывалось. Имена запомнил и с нелегкой душой отправился спать.
— Что вы получили? — спросила по злой воле Лифшица ставшая моей супругой.
— Поручение и сообщение, что наши вещи прибыли, — ответил я.
— Какое поручение? — спросила Залькевич с нескрываемой тревогой.
— Не сложное. Установить кое-что, и только.
— Знаю я эти поручения. Они не сложны, но за ними постоянно дежурит смерть, — произнесла Залькевич.
— Вы, мадам, очень пессимистично настроены, — тоном полного безразличия к данным заданиям сказал я, — эти поручения действительно не рискантны.
— Хорошо, но надолго ли? Скоро на вас возложат исполнения, инструкции оперативного отдела. Эти «задачи» уже решаются за счет чьей-то жизни. Нет, мы начали опасную игру. У вас не было лучшего выбора. Получить в затылок пулю или стать шпионом. Но я могла остаться там… Мне не грозил еще… подвал… Андрей Павлович, не кажется ли вам, что этот пшютоватый Марухин шпик? — произнесла Залькевич глухо.