Бергман «помиловал» его и предложил в кратчайший срок дать материал о сотруднице «американской» разведки.
Большаков, будучи женатым и оставив супругу в России, сошелся с миловидной «землячкой», машинисткой торгпредства К-ой.
В пространном рапорте Большаков «разоблачал» девушку в передаче «финскому майору», агенту американской разведки, секретной переписки экономического отдела торгпредства.
Указывая не только содержание бумаг, но и даты различных отношений ВСНХ, рапорт Большакова погубил его возлюбленную, готовящуюся стать матерью его ребенка.
Машинистку командировали в Внешторг с подотчетными документами, доставили в ВЧК и… расстреляли.
Но это дело не прошло даром Большакову. Путем случайных разоблачений была установлена фиктивность рапорта Большакова, и его привезли в конспиративную квартиру Арвола под «конвоем» чекистов Лагутина и Петрова для нового допроса.
Был приглашен и я, как информатор одной части деятельности провокатора. На этом импровизированном в московском масштабе допросе присутствовали Бобрищев, Муценек, Бергман и пьяненький секретарь Коренец.
Бергман, стуча по столу рукояткой нагана, потребовал признания, и бледный, с искаженным от страха лицом Большаков рассказал пространную историю о шпионаже своей жертвы.
Бергман встал и рукояткой револьвера ударил его по лицу.
— Собака, провокатор белогвардейский! Я тебе покажу, сволочь продажная! — крикнул он взвывшему от боли предателю и нанес кулаком новый удар в переносицу.
— Убить собаку мало, — прорычал Бергман вытирая залитую кровью руку о носовой платок.
— Все правда… она была шпионкой, — хрипло прошептал Большаков, закрывая рукой багровую щеку.
— Не лги, подлец! — бросил атташе и, повернувшись ко мне, спросил: — Материал у вас?
— Да. Заявление Большакова чистейшая ложь. Она никогда не была на службе «ама». Но у меня есть «кое-что», чем можно принудить господина Большакова к признанию, — ответил я, желая ускорить безобразную расправу.
— Что? — спросил Бергман.
— Фотография с письма этого провокатора, в которой он просит одного мясника одолжить ему пять тысяч марок под вексель. И если этого мало, то могу сообщить товарищам, что указанного в рапорте Большакова финского майора надо искать в воображении его гнусной фантазии. Невинно погибшая Кирсанова оставила письмо, которое многое расскажет о Большакове в прошлом. Я получил его от товарища Веры. Судя по этому письму, видно, что советский гражданин Большаков не кто иной, как Архип Семенович Семенов, отбывавший наказание в Литовском замке за грабеж, учиненный им в Курске, откуда родом и Кирсанова, — ответил я, вынимая из портфеля «дело».