– Не очень долго. Врачи хотят понаблюдать за твоим состоянием.
– Господи.
Быстро оглядываю палату.
– Я могу умереть, да?
– Что ты, что ты! Конечно, нет! – торопливо говорит мама. – Просто… просто неясно, ты в аварию попала или… или спрыгнула, чтобы… чтобы… навредить себе.
Теперь моя очередь смаргивать слезы. И выдавливать слова.
– Нет, это не то. Я совсем не хотела… Мама, клянусь, я не нарочно…
– Я тебе верю, доченька. Просто дело в том, что у тебя… был случай в прошлом.
Шрам. Сейчас он скрыт под гипсом, но я знаю: он извивается по левому запястью, как змея. Только я ведь и в тот раз не пыталась совершить самоубийство, у меня и мыслей таких не было. Сколько еще объяснять, сколько?! Я не хотела умереть. Я просто хотела почувствовать хоть что-нибудь. И знаете что? Холод лезвия, вторгающегося в плоть; теплая кровь, каплющая на пол, – они бесконечно хуже, чем пустота. Я это выяснила.
Откашливаюсь.
– Может, это дико звучит, только, когда я прыгала с «Веспы», я не думала, что могу пораниться. Я вообще в тот момент не думала. То есть нет. Думала. О полете.
Мама кивает, переваривает информацию. Под глазами у нее темные круги. Она кажется и старше, и одновременно моложе своих лет.
– Если завтра ты будешь сносно себя чувствовать, тебя отправят в другую больницу. В Санта-Розу. Отчасти потому, что таковы условия страховки, отчасти…
– Это психушка, да?
– Ну… в общем, психиатрическое отделение там тоже есть. Но ты будешь восстанавливать физические силы. Просто лучше, чтобы в период реабилитации тебе могли быстро и оперативно оказать и психиатрическую помощь. Это всего на несколько дней, милая.
Мама снова плачет.
– Вив, я ради тебя на все пойду. В тебе для меня смысл жизни, ты ведь это знаешь, правда? Я нестандартная мать, но я…
– Нестандартная? А какие тогда стандартные?
Выжимаю смешок.
Мама смущена, обескуражена. Это не в ее стиле; по крайней мере, передо мной она еще не смущалась.
– Сама знаешь. Я нестандартная потому, что не умею из ничего испечь печенье с шоколадной крошкой. И потому, что не загоняю тебя в постель в десять вечера. Я не слежу за каждым твоим шагом и не читаю тебе нотаций.
Смотрим друг на друга, пока меня не осеняет. Вот что надо сейчас сказать.
– Мам, а помнишь, когда я еще в начальной школе училась, настала моя очередь нести в школу печенье? Ты купила полуфабрикат и сказала: можешь, Вив, что угодно в тесто добавить.
Сразу перед глазами – розовая посыпка, и крохотные маршмэллоу, и серебристые сахарные шарики, которые было жалко есть, настолько они здорово смотрелись. Я очень гордилась, что сама испекла такое необычное печенье.