Мама хмурится.
– Помню, конечно.
– Так вот: это было супер.
Теперь уже все мамино лицо залито слезами. Невыносимо, слышите, невыносимо видеть ее такой.
– Прости меня, мамочка. Прости, что тебе приходится…
– Не надо извиняться, маленькая моя.
Мама так крепко держит меня за руки, будто хочет свои слова в кожу мне впечатать.
– Это ты меня прости, Вив. Ты у меня сильная. Мы с тобой справимся. Только надо действовать вместе. Так сказала доктор Дуглас.
– Ты с ней говорила?!
К ней меня «прикрепили» после «попытки самоубийства», еще в Сиэтле. Тогда я ненавидела эти сеансы. Но сейчас – трудно объяснить почему – я бы не прочь поговорить с доктором Дуглас. Наверно, причина в том, что ей известно худшее, что ей знаком каждый сорняк в моем саду.
– Да.
Мама в подробности не вдается.
– А можно ее сюда вызвать, мам? Или самим к ней поехать?
– Думаю, можно.
Еще одно новое выражение лица – мама выглядит так, будто тоже видела худшее. И выстрадала решение.
– Очевидно, что я не смогу помочь тебе в одиночку. Я давно должна была догадаться, что ты таблетки не принимаешь. Я ведь твоя мать. Мне необходима информация о твоем состоянии. Я тоже должна поговорить с доктором Дуглас.
Наваливается усталость. Сам воздух вдавливает меня в больничную койку, отдает ей на съедение.
– Мы вернемся в Сиэтл, да?
– Мы это после обсудим, доченька. После. Когда ты поправишься. Хорошо?
Это означает «да». Что ж. По некоей причине возвращение представляется правильным ходом. Мы еще очень долго – или так только кажется – смотрим друг на друга, потом я шепчу:
– Хорошо.
На самом деле хорошего мало. Ощущение, будто я заспалась и мой мир за это время изменился полностью. Лето резко спикировало и вот лежит на земле, распростертое. Я слишком устала, мне не до новостей. Мне не до чего.
Джонас
После аварии я видел Виви дважды, только она меня не видела. Она оба раза была без сознания. А сегодня ее в другую больницу забрали, в Санта-Розе где-то. Там, в той больнице, есть отделение психиатрии. Теперь мне больше понятно, чем сразу после аварии.
Скоро я сам поеду в Санта-Розу; я все время гляжу на часы. Мама Виви сказала, надо дождаться вечера. Чтобы Виви успела устроиться на новом месте. И лучше всего убить время за работой.
Горловина футболки мокра от пота – я в прямом смысле запарился отмывать цементный пол в патио, даром что не руками тер птичье граффити, а использовал мойку высокого давления. Не самое приятное занятие. Струя такая мощная, что кажется, она дырку в цементе сделает, но нет – она только смывает белые кляксы. Как выяснилось, уборка – неплохое средство от стресса. Даже жалко, что больше ничего не надо мыть.