Ах, ему рассказать? Пожалуйста. Доброе, открытое лицо доктора Брукса прямо-таки провоцирует выкинуть что-нибудь этакое. Короче, он сам нарвался.
– Сейчас расскажу. Слушайте. Пошла я, значит, на концерт, причем уже с самого начала завелась, будто обкуренная, хотя еще и обкуриться-то не успела. Потом наверстала, конечно. Ну и вот, на концерте я с одной девчонкой познакомилась и пошла к ней ночевать. А девчонка – мастер татуировки. Под утро мне приснился разноцветный лотос – такой, знаете, в акварельных тонах, – ну и моя новая подружка взяла да и вытатуировала этот лотос у меня на боку. Моя мама – она в студии пропадает. Но, когда я вечером домой не явилась, она целый скандал закатила.
Доктор Брукс глубокомысленно кивает, переваривает информацию. Погодите, уважаемый доктор, это только начало.
– Несмотря на скандал с мамой, мне удалось сбежать на день рождения моей подруги Руби. В подарок я ей купила сумочку за триста долларов. Там, на дне рождения, я фоткалась и курила с новыми знакомыми. А потом я перепихнулась с бывшим парнем моей подруги Амалы. Причем прямо у нее в спальне. И еще с одним парнем. Все за один вечер.
Доктор Брукс перестал кивать. И записывать тоже перестал.
– Все решили, что я просто напилась. И… ну, вы должны знать. Вы ведь тоже учились в школе.
Крою улыбочку. Очень надеюсь, что она – сардоническая.
– Можете представить, как меня после этого называли. На следующий день я сказала маме, что меня надо в полицию сдать, потому что я – чудовище, которое не должно разгуливать на свободе. И что, вы думаете, сделала мама? Потащила меня прямиком к доктору Дуглас.
Бруксу нужно несколько секунд, чтобы взять себя в руки.
– Наверно, для тебя это были тяжелые дни. Как ты себя чувствовала?
Униженной. Подвергшейся насилию. Получается несуразно, ведь я хотела, очень хотела вытворить все, что вытворила. Мне это было жизненно необходимо. Так-то.
– Доктор Брукс, я бы согласилась всю оставшуюся жизнь мешок из-под картошки носить вместо нормальной одежды, если бы это облегчило боль, которую я причинила людям, пока находилась… в состоянии гипомании.
Я правильно сказала? Странно: гипомания уже была, а я понятия не имела, что она так называется.
– Вы меня совсем не знаете, поэтому даже представить себе не можете, как тяжело мне было бы носить каждый день одно и то же платье… не говоря уже о мешке.
– Ты ведь и себе вред причинила, Виви; что же ты об этом забываешь?
Ничего я не забываю. После первого сеанса терапии доктор Дуглас отправила меня на постконтрацепцию и на анализы на случай вензаболеваний. А мне было до того тошно, что я даже облегчения не испытала, когда наличие заразы не подтвердилось.