Вдох и выдох, и пустота.
– Мы в Сиэтл возвращаемся.
Молчание между нами осязаемо, как третий участник разговора. Оно ерзает, возится, никак не усядется. Наконец Джонас вздыхает.
– Я боялся, что ты именно это скажешь.
– Через два дня.
– Два дня?
Его лицо бледнеет, искажается от боли, от непонимания – от всего. Жалко Джонаса, он такого не заслужил; но в самой глубине души я радуюсь, что вызвала столь сильную бурю чувств.
– Неужели твоя мама не понимает: нельзя так сразу срывать тебя с места, это… это жестоко.
Трудно сглатываю. Теперь мне почти стыдно.
– Я сама просила ее уехать как можно скорее. Сама.
– Почему? В смысле, я знаю почему. Мне кажется, что знаю. Я просто…
Джонас морщится, будто ему больно физически. Впрочем, так оно и есть.
– Не хочу, чтобы ты уезжала.
Беру его за руку.
– Знаю, Джонас. Просто это – как твоя сегодняшняя вечеринка. Так надо и все.
Он трет подбородок. Когда мы в последний раз виделись, щетины еще не было. Вот, выросла. Джонас снова вздыхает. Я могла бы и предвидеть, что вздохи в разговоре будут как дорожные отметки – одна миля, две мили, три мили… Мне ничуть не легче, чем Джонасу. Просто уверенности больше.
– То есть это разрыв наших отношений? – уточняет Джонас.
Обывательское какое слово – «разрыв». Я совсем не так насчет отношений понимаю и насчет их быстротечности. Вздыхаю. Мне совершенно не интересно тратить драгоценное время на объяснение, кто мы теперь друг другу. Впрочем, может, Джонас ждет этого объяснения, а я хочу ему все дать, все – кроме себя. Себя я себе оставлю.
– Нас будут двенадцать часов разделять. Не представляю, как при этом можно оставаться парой.
– Но мы могли бы… сообщения писать друг другу. И в гости летать.
Джонас поднимает взгляд, изучает мою реакцию.
Крепко зажмуриваюсь. Видеться с Джонасом Дэниэлсом от случая к случаю, на бегу? Не прокатит. Он, допустим, прилетит в Сиэтл на студенческую конференцию, мы с ним по-будничному зависнем в кафе, как будто никогда в нас страсть не пылала. Нет, невозможно. Потому что я буду только об одном думать: как бы упасть в его объятия. А ведь в наше лето все равно не упадешь. Слишком больно. Слишком.
Вдобавок в его жизни будут и другие девушки. Общение с ними не пройдет бесследно. Каждая хоть чуточку, да изменит Джонаса. И эти изменения отдалят его от меня. Придется каждое такое изменение преодолевать, перебираться по камушкам, как через лужу. А Джонас мне нужен весь целиком. Пусть у него будет приключение в жизни. Пусть оно будет и у меня.
Что касается сообщений – Господь свидетель, от них толку ноль.