— Продолжай.
— Собственно, рассказывать мне больше и нечего. Я честно не знал, что в своих поисках зайду на вашу территорию. Человек я в городе новый, всего третий день как с шаттла слез.
В этот момент позади меня раздались шаги. Обернувшись, я увидел, что к нам чуть ли не бегом бежит тот самый сантериец, что привел меня к Барону. А ещё я обнаружил, что мои глаза уже успели привыкнуть к царившей вокруг темноте.
Не доходя до нас пары метров, сантериец остановился и почтительно склонил голову.
— Слушаю вас, Барон!
— Ты забрал у этого юноши некий предмет, ретранслятор, верно?
— Да, Барон, — сантериец порылся в сумке и достал оттуда мой монстро-гаджет. Уже присвоить успел, жучара. Суббота требовательно протянул руку и сантериец суетливо подбежал и вложил в ладонь Барона рукоять ретранслятора.
— Можешь идти, — отмахнулся от него Суббота свободной рукой.
— Слушаюсь, Барон!
Через минуту мы вновь остались вдвоем. Суббота крутил мой прибор, поворачивая его и так, и эдак, пытаясь рассмотреть его получше в слабом свете одинокой свечи.
— Расскажи мне, для чего он тебе понадобился? — Суббота наконец-то нарушил молчание, положив ретранслятор перед собой на землю и вновь зачерпнув горсть листьев из пиалы. Но на этот раз он не стал их жевать, а посыпал их на пламя свечи. Так как листья были высушены, они тут же вспыхивали. Окружающее нас пространство наполнил сладкий аромат, напомнивший мне запах ванили.
— Хорошо, я расскажу, — кивнул я. — Только сперва расскажите мне об этих листьях. Говорят, ваша кокка отличается от той, что выращивают остальные жители города.
Барон пристально посмотрел мне в глаза, и я решил, что сейчас меня точно выбросят из окна. Но к моему огромному облегчению, он не потянулся за шнуром и не вызвал охранников.
— Кокка, которую мы выращиваем на крышах нашего города-тюрьмы, отличается от той, что привезли сюда наши братья по вере много десятилетий назад. И не только особым синим оттенком листьев. Семена нашей кокки прошли ферментацию в желудочном соке Полоза.
— В смысле? Он что, кого-то съел, а вы потом… — мне сразу вспомнился рассказ лесной сестры о смешном зверьке, из чьих экскрементов готовили самый дорогой сорт кофе.
— Нет, что ты, — улыбнулся Барон Суббота. — Все было несколько иначе. Дело в том, что в первое время застенники пытались запрещать заключенным выращивать кокку в городе. И тогда наши братья были вынуждены возделывать её тайно, в катакомбах, ежедневно рискуя потерять не только урожай, но и собственную жизнь. И однажды на плантацию выбрался Полоз. Он убил и съел присматривавших за участком людей, после чего принялся поедать кусты кокки. Этого мои братья стерпеть не могли. Они не просто прогнали змея, а преследовали его по подземным коридорам несколько часов. Загнав Полоза в угол, они набросились на мерзкого гада, как стая отважных обезьян атакует тигра, и порвали его на куски. Вскрыв желудок твари, они извлекли из него остатки побегов. Пищеварительные процессы у Полоза медленные, он не успел переварить кокку, так что семена остались целыми. Мои братья забрали уцелевшие семена, которые все же успели пропитаться живительными соками змеиного царя. Братья посадили эти семена, и когда они проросли, их листья приобрели тот самый синий цвет. Так появилась та самая священная кокка, которую мы употребляем сегодня для общения с нашими духами и богами.