Брат Оби, непредсказуемый Элегуа, заметил, что молодой князь стал высокомерным и чванливым. Он пренебрегал заботой о бедных и попавших в беду, а в своем замке принимал только богатых гостей. Как-то раз на один из пиров Оби были приглашены самые могущественные цари. Элегуа, переодевшегося нищим, в замок брата не пустили.
«Как смеешь ты надеяться, что пройдешь на пир в таких лохмотьях?! — завопил Оби, не узнав Элегуа. — Стража! Уведите этого человека!»
Элегуа помчался к Обатале и рассказал ему о том, что случилось. Обатала тоже переоделся нищим и отправился в замок Оби вместе с Элегуа.
«Это что еще такое?! — гневно воскликнул Оби. — Еще один оборванец? Бросить обоих в темницу!»
«Я думаю, ты ошибаешься, Оби».
Князь Оби сразу узнал властный отцовский голос и, упав на колени, закрыл лицо руками.
«Прости меня, отец, не ведал я, что творю», — сказал он.
Оби убрал руки от лица и увидел Обаталу в его привычном сияющем облике «Царя Белых Одежд». Подняв руку, Обатала произнес проклятие:
«Отныне те белые одежды, которыми ты так гордился, будут внутри тебя, а снаружи на тебе будут грязные грубые лохмотья. Снова и снова ты будешь падать с этой пальмы, а дети ради забавы будут пинать тебя ногами. Твои братья-ориши и смертные прорицатели разрежут тебя на куски, и станешь ты самым простым из всех оракулов. Тебе перестанут поклоняться — тебя будут использовать».
— Так именно поэтому вы носите одежды белого цвета?
— Да, именно так, юноша, — ответил Барон, и я заметил, что взгляд его совсем затуманился.
Я понял, что это мой шанс. Если бандит находится в состоянии наркотического транса, то можно попробовать аккуратно раскрутить его на интересующую меня информацию. Поэтому я сел на землю, скрестил ноги в позе лотоса и попытался изобразить всем своим видом максимальную заинтересованность.
— То, что вы говорите о масках, это очень интересно. Признаюсь, я и сам думал о чем-то подобном, только у меня не получалось так точно сформулировать свою мысль. — Барон рассеянно кивал на мои слова, после чего протянул руку, взял из пиалы несколько листьев, засунул их себе в рот и принялся жевать, словно жевательную резинку. — Но сперва я хотел бы принести вам свои извинения за то, что случайно вторгся на вашу плантацию. Я не знал, что на этой крыше вы выращиваете ваш священный кустарник.
— А для чего же ты проник на крышу? — удивился Барон.
— Я искал там один прибор.
— Что за прибор?
— Ретранслятор. Его, кстати, забрал себе ваш человек. Тот, что привел меня к вам из казино Густаво.
Барон продолжал рассеяно кивать и вдруг, резко выкинув правую руку в сторону, потянул притаившийся в темноте шнур. Где-то вдалеке я услышал звон колокольчика. Барон дернул шнур ещё два раза, после чего вновь обратил на меня свое внимание.