Моряк по-прежнему говорил таким тоном, будто речь шла о невинной шалости, однако от того, выйдет ли Скарлетт замуж за графа, зависело все ее будущее: сумеет она вырваться из отцовского дома или же проведет на Трисде всю оставшуюся жизнь. С трудом шагая по песчаной тропинке, которая стала круто подниматься в гору, Скарлетт думала о том, какой глупостью были ее письма к Легендо. Полным именем она подписалась лишь один раз, когда сообщила о предстоящей свадьбе. Тогда-то магистр и соблаговолил ей ответить.
Рассказ Хулиана был достаточно убедителен. Но откуда этот юноша, простой моряк, мог столько знать? Смерив спутника пристальным взглядом, Скарлетт задала ему вопрос, который давно интересовал ее:
– Так кто же ты на самом деле?
– Скажем так: у моей семьи хорошие связи, – ответил Хулиан и улыбнулся.
Кому-то другому эта улыбка, наверное, показалась бы обворожительной, но Скарлетт увидела в ней горечь. Если верить сну, то родители Хулиана отвергли его сестру после того, как она опозорила себя недостойной связью с Легендо. Он сам, насколько Скарлетт могла судить, придерживался менее строгих понятий о нравственности и тем не менее, вероятно, тоже испытывал теперь чувство вины. Ей, Скарлетт, оно было знакомо. Несколько секунд они шли молча. Наконец девушка отважилась произнести:
– Ты не виноват в том, что случилось с Розой.
Молчание длилось всего одно мгновение, показавшееся ей бесконечным, как хрупкая нить паутины.
– А ты разве не чувствуешь себя виноватой, когда отец бьет твою сестру? – ответил Хулиан мягким шепотом, но каждое слово болезненно напомнило Скарлетт о том, чтó Телле приходилось терпеть из-за ее неосторожности.
Он остановился и медленно повернулся к ней. Его взгляд, еще более нежный, чем голос, был подобен прикосновению, которое, проникая сквозь кровоточащую плоть и переломанные кости, успокаивает израненную душу. От этого взгляда Скарлетт бросило в жар: будь она сейчас в платье, закрывающем тело от щиколоток до ушей, она все равно не чувствовала бы себя более обнаженной. Ее стыд, чувство вины, страшные воспоминания, которые она пыталась похоронить, – все это открылось для глаз Хулиана.
– Не упрекай себя, – сказал он. – Виноват только твой отец.
– Ты не все знаешь, – возразила Скарлетт. – Он бьет сестру тогда, когда бывает недоволен мной. Я не смогла…
– Помогите! – Этот крик, подобный внезапному порыву ветра, заставил ее замолчать.
– Телла! – откликнулась Скарлетт, услыхав знакомый голос, и, вздымая ногами розовый песок, побежала.
Хулиан попытался ее предостеречь:
– Подожди! Это не твоя сестра!