Глаза Айко сверкнули, как черные опалы.
– Договорились.
Под звон серебряных колокольчиков девушки вошли в лавку. Не пройдя и пары футов, они увидели надпись, выложенную самоцветами: «Да обратится вор в камень». Под вывеской неподвижно, как гранит, стояла молодая женщина. Ее волосы парили в воздухе, словно на бегу.
– Я ее знаю, – пробормотала Скарлетт. – Вчера она притворялась беременной.
– Не беспокойтесь, – ответила Айко. – Когда игра закончится, она «отомрет».
С одной стороны, Скарлетт стало жаль блондинку, с другой – отрадно было узнать, что Легендо не чужд понятия о справедливости.
За исключением гранитной женщины, все, что было в магазине, искрилось магией Караваля. Некоторые изделия казались даже слишком яркими и напоминали перья попугая или подарочные свертки с бесчисленными бантиками. «Телла пришла бы от этого в восторг», – подумала Скарлетт.
Однако ее собственному платью магазин явно не нравился. Стоило хозяйке заинтересоваться каким-нибудь туалетом, оно менялось, словно говоря: «Я могу точно так же!» Наконец Скарлетт выбрала наряд светло-вишневого цвета, с многослойным подолом, до странности похожий на то, в чем она встретила первую ночь Караваля. Разве что лиф украшали не банты, а пуговицы.
Второе платье, более современного покроя, без корсета, было выбрано по настоянию Айко. Рукава открывали плечи, глубокий вырез переливался бисером цвета шампанского и орхидей – цвета соблазна. Становясь все более яркой, вышивка спускалась по слегка расклешенному подолу, который дополнялся изящным шлейфом – деталью не самой удобной, однако весьма романтичной.
– Наши платья не подлежат ни обмену, ни возврату, – предупредила продавщица – девушка с блестящими темными волосами, на вид не старше семнадцати лет.
Несмотря на бесстрастный тон, каким было сделано это заявление, по спине у Скарлетт пробежали мурашки. Что-то подсказывало ей: речь идет не только о платьях. В самой игре наступает момент, после которого ничего уже нельзя будет исправить.
Приблизившись к прилавку из полированного красного дерева, она увидела подушечку для булавок и старинные медные весы. Одна чаша была пуста, а на второй лежал груз, подозрительно напоминающий человеческое сердце. Скарлетт с ужасом представила себе, как ее собственное сердце, вырванное из груди, опустят на пустую тарелку.
– За эти платья, – продолжила продавщица, – мы возьмем ваш самый большой страх и самое сильное желание. Либо вы расплатитесь временем.
– Временем? – переспросила Скарлетт.
– Сегодняшняя цена – всего лишь два дня жизни за одно платье, – ответила брюнетка так невозмутимо, словно говорила о простых монетах.