- Это не похоже на прощение, девочка. И такому лицемерию ты учишь своих
детей?
Его оскорбление попало прямо в цель, но она не отреагировала.
- Значит, я подаю плохой пример. Но я хотя бы не учила их быть секс-
игрушками.
Он ударил по двери достаточно сильно, чтобы его ладонь начала ныть от боли.
- Ты - не чертова игрушка для секса! - он сделал глубокий вдох. « Успокойся,
Дэвис». - Ты, бесспорно, самая сильная женщина из всех, кого я знаю.
Искреннее удивление заставило ее ослабить напор.
- Ты хочешь услышать, как я буду пресмыкаться перед тобой?
94
Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.
Она прислонилась лбом к дверному косяку и закрыла глаза. Прошла секунда.
Другая.
Звук её дрожащего дыхания потряс его. Если она начнет плакать, то разобьет ему
сердце.
Наконец, она взглянула на него и кивнула:
- Хорошо. Проходи.
Когда Сэм прошел мимо неё, холодный зимний воздух ворвался следом за ним.
Линда покачала головой. Каким образом он смог заставить её передумать? Ей нечего
было сказать ему, их по-прежнему ничто не связывало кроме боли и секса.
Будто в опровержение этого факта, он притянул её в свои теплые, без всякого
сексуального подтекста, объятия.
- Даже если ты не хочешь, - он фыркнул, - быть моей секс-игрушкой, мы же
можем быть друзьями?
Друзьями? И почему его рабочие рубашки пахнут солнцем? Она прислонилась
щекой к поношенной ткани, думая обо всех тех моментах, когда он держал её в своих
руках. Говорил с ней. Он помог ей отскоблить дом. Готовил завтрак. Потребовал
старый фильм Клинта Иствуда в качестве компенсации за Кэтрин Хепберн. Играл
вместе с ней на гитаре, а потом сам неспешно перебирал струны, наигрывая приятную
мелодию, пока она плела новую корзинку. Каким-то образом за эти несколько дней он
умудрился пробиться сквозь выстроенные ею стены. Да, они определенно могут быть
друзьями.
- Прости, я была грубой.
Он потерся подбородком о её макушку.
- Мне нравится знать, что ты можешь постоять за себя.
«Мне тоже». И не только постоять за себя. Черт бы его побрал, если она его
отпустит с простыми словами извинений.
- Ты собираешься объясниться?
Мышцы под её щекой напряглись.
- Да.
Всего одно слово. Но для неё этого было достаточно, чтобы понять, что у него
была причина, по которой он не хотел видеть ее у себя дома, причина, которая так
сильно влияла на него. И он не хотел ей об этом говорить.
Хотя если у Фредерика не было проблем с обсуждением чего бы то ни было,