Он глядел прямо в камеру, его голубые глаза так и впивались в каждого из нас.
– Сегодня вы увидите и поймете, зачем нужен Трибунал. Вы увидите ту часть населения, в которую сами превратитесь, если не пожелаете жить в пристойном, хорошо организованном обществе. Я прошу всех, я призываю выйти на улицу, выстроиться вдоль пути этой процессии, поддержать нас.
Картинка на экране исчезла, и женщины разом заговорили, заспорили, кое-кто еще сохранял спокойствие, но большинство уже одолевала паника.
Опять свисток, четыре раза ему пришлось надрываться, прежде чем все умолкли.
Главная стражница поднялась на возвышение и заорала:
– Заклейменные! Снимайте с себя все и переодевайтесь в одежду, которая сложена в том конце помещения. Не задавайте вопросов и пошевеливайтесь!
Я приподнялась на цыпочки, высматривая, что же там сложено в конце помещения. Ворох красных тряпок, в разводах, как будто их только что окунули в краску, – и тут я поняла, почему у тех женщин, которых я видела снаружи, белые фартуки были в красных пятнах. Они поспешно красили одежду – в красный цвет, цвет Клейма.
Поначалу все двигались медленно. Женщины переговаривались, нехотя продвигаясь по наклонному полу к более высокому краю, где лежали красные груды, но потом сообразили, что выбор ограничен, своего размера может не хватить, и начали торопливо хватать, а кое-кто уже и отпихивал других в борьбе за красные тряпки.
Маленький размер, средний, большой, самый большой. Рядом со мной плачет какая-то рыхлая старуха. Я подошла к столу, поискала себе маленький, ей – самый большой, хорошо бы хватило. Маленькие закончились. Женщина слева от меня протянула мне свою добычу и потянулась к стопке среднего размера.
– Спасибо, – растерянно поблагодарила я.
Никто, как ни странно, не пытался меня опередить. Старуха со слезами на глазах приняла из моих рук то, что я ей принесла.
Когда я развернула выданную одежку – она была вся смята, свернута комом, – то пришла в ужас, как и все остальные, судя по их крикам, воплям, вою. Красная обтягивающая комбинация, оставляющая почти все на виду.
– Я не надену это! – крикнула какая-то женщина. – Я это не надену!
Ее призыв подхватили, и все, кто уверенно, кто робко, согласились: будем держаться заодно. Красные тряпки полетели на пол.
Стражи проложили путь к той женщине, с которой начался протест.
– По приказу Трибунала вы обязаны надеть это.
Все затихли, наблюдая.
Женщина взяла в руки комбинацию и швырнула ее на пол к ногам стража.
Мгновение полной тишины, а потом взметнулась дубинка, ударила женщину сзади под колени. Она рухнула лицом вниз, разбила губу, хлынула кровь, она вскрикнула от боли. И тогда вся толпа разделилась надвое – одни женщины отступили и поспешно принялись переодеваться, другие бросились в атаку. Я оказалась далеко от центра событий, на самом краю толпы, – ошеломленная, напуганная. Нас загнали сюда, в тесноту, обращаются как со скотом.