Дракона она почему-то совсем не боялась. Вернее, перепугалась до ужаса, когда ее выхватили из праздничной толпы и унесли прочь, а потом… Было дело, она еще маленькой лазила на колокольню, носила обед звонарю, насмотрелась на землю с высоты, так что теперь если и визжала, то больше от неожиданности. Ну а уж когда дракон стал человеком (про это все сказки говорили), и вовсе успокоилась: если сразу не съест, может, вовсе отпустит, раз она никакая не принцесса! Не отпустил, конечно, ну да и ладно, главное, что милая Амалия ему в лапы не попалась, она бы от страха еще по пути умерла, а Эдне что? Да ничего, вот отмыть окна… спасибо надежным Рукам, держат за пояс, чтобы не вывалилась с высоты. Пол еще надо подмести, постель перестелить, да и в гостиной, помнится, тоже не прибрано!
Мысли у Эдны были простыми: раз не посадили под замок да еще дали волшебного помощника, надо заниматься делом, а не сидеть сложа руки да слезы лить. Убежать не выйдет, господин дракон был прав: если из окна поглядеть, кругом сплошь скалы, тут только лететь и получится, пешком далеко не уйдешь, еще и замерзнешь. Ну а унывать смысла нет: есть ее хозяин замка пока не собирается, явно расстроился, что перепутал с принцессой, закрылся у себя…
Эдна приостановилась у запертой двери. Похититель ее вторые сутки не казал носа из своих покоев, Руки только разводили… сами собой, сказать-то ничего не могли, и оставалось лишь гадать, что там с хозяином замка. Чуткий слух Эдны уловил короткий сдавленный стон, и только. Потом за дверью воцарилась мертвая тишина.
— Ну что, Руки, — сказала она, перебравшись в гостиную и осмотревшись, — давайте-ка за дело!
* * *
Отпустило его только на третьи сутки, и это еще было ничего. Девушка оказалась увесистой, чтоб ее…
Осторожно поднявшись, он постоял, ожидая возвращения боли, не дождался и, воспрянув духом, решил проведать пленницу. Правду сказать, он думал, что если девица сбежала, то искать ее он не станет. Но нет, пленница оказалась в своей комнате, она чинно сидела у окна, шила что-то или штопала, и выглядела вполне довольной жизнью.
— Утро доброе, сударь, — сказала она, услышав скрип двери, и встала, отложив рукоделие. — Как спалось?
— Спасибо, прескверно, — мрачно ответил он, оглядывая комнату. Тусклая и серая темница преобразилась: дочиста отмытые окна впускали достаточно света, на большой кровати красовалось яркое лоскутное покрывало…
— Это откуда?
— Да сшила, сударь, долго ли? — пожала плечами девица. — В сундуках тряпья полно, а тут все такое скучное, вот мы с Руками и потрудились…