И опять мне понравилось, что он заговорил со мной о Льве Толстом, которого я еще не успела прочитать. Да и когда мне, думалось. А он, вот видите, все успевает, хотя и без ноги. И во все он вникает, как хозяин не одной вот этой халупы у свалки. И Лев Толстой ему как хороший знакомый. И говорит он будто пишет - слово к слову кладет.
Тут я вспомнила, как сказала Галя Тустакова о Ефиме Емельяновиче и даже повторила, что он занятный. Только, мол, надо в него вглядеться. "Ну, что ж, вглядимся", - подумала я.
Погостила я у него субботу и часть воскресенья. Потом сказала:
- Ведь завтра мне на работу. Мне к семи утра.
- Ну, - говорит, - я вас отвезу на машине. Мне самому завтра надо быть в Москве. Я обещал академику Силанскому посмотреть его старинные шкафы. И для нашего здешнего музея кое-что надо достать...
- Но я, - говорю, - забыла у дочери кое-какие вещички, без которых я не могу появиться на работе.
- Так в чем дело? Давайте еще сегодня прокатимся в Москву. Это же мигом, на автомобиле, - он вынул из кармана ключи, должно быть от машины, и покрутил их на цепочке вокруг пальца.
Посадил он меня в крошечном своем автомобиле рядом с собой, и тут я хватилась: узелок мой остался у него в кухне.
- А зачем он вам сейчас? - сказал Ефим Емельянович. - Мы ж вернемся с вами сегодня сюда. Вы забирайте от дочери и другие, какие есть, ваши вещи.
Мне показалось все это очень странным. Все было в самом деле как во сне. Ни о чем не договорились. Он не сделал мне еще, как говорится, предложение. А я уже отправилась забирать от дочери свои вещи.
Только когда мы выехали на шоссе, он мне сказал:
- Конечно, не сразу, Тонечка, а только постепенно вы полюбите меня. А нам и не надо сразу. Куда нам спешить? А я вас, кажется, уже... Ну не то чтобы вот именно сию минуту полюбил, но мне думается, мы столкуемся. Поживите у меня, приглядитесь. Не понравится вам, я вас в любое время обратно отвезу, куда вы пожелаете и прикажете. А сейчас-то вы как себя чувствуете?
- Хорошо, - сказала я. А хотела сказать - замечательно.
- Ну тогда давайте не тянуть резину, - сказал он. - Давайте вот именно в ближайшее время зарегистрируемся. Я все решаю сразу в своей жизни.
Где-то я давно читала в газете упрек молодым, которые вот так с бухты-барахты вступают в брак, а потом сожалеют и разводятся. И мы сейчас, может быть, тоже поступали как бы с бухты-барахты. Но меня обуяла радость, и мне ни о чем больше не хотелось думать. Ведь я впервые на сорок шестом году жизни выходила замуж.
Мой жених сидел за баранкой. Я смотрела сбоку на него. Всю дорогу, кажется, я смотрела только на него.