Оказавшись на улице за пределами Ставки, полковник наблюдает за взрывом, который в 12 часов 42 минуты буквально превращает барак в груду мусора. Штауффенберг уверен, что справился с возложенной на него задачей. С этим убеждением он и улетает в Берлин. А спустя несколько часов министр пропаганды Третьего рейха доктор Йозеф Геббельс, выступая по радио, иронизировал, оценивая сложившуюся ситуацию: «В этом все наши военные. Ничтожные трусы и изменники. Понятно, почему мы до сих пор не сокрушили большевизм. Нас окружают одни предатели. У них даже не хватило мужества остаться до конца в Ставке фюрера».
Что ж, воля провидения и на этот раз спасла Гитлера. Кому-то из участников того рокового совещания портфель Штауффенберга мешал подойти к карте военных действий, и этот кто-то задвинул портфель за ножку стола. Так и вышло, что от бомбы фюрера защитила массивная дубовая ножка. В результате взрыва из 23 присутствующих четыре человека были убиты, многие ранены, а Гитлер отделался лишь легкими ушибами и слегка подпорченной одеждой.
Поиски преступника начались незамедлительно, и очень скоро выяснилось, кто стал исполнителем теракта. Его имя назвал шофер, отвозивший Штауффенберга и его ординарца на аэродром. Водитель увидел, как полковник выбросил из окна машины какой-то странный предмет. Этим предметом оказалась вторая бомба, которую так и не удалось привести в действие. Она-то и стала главной уликой, подтверждающей вину Штауффенберга.
В это время в штабе сухопутных войск в Берлине происходило следующее: Штауффенберг и Гефтен вместе с генерал-полковником Беком и другими заговорщиками пошли к командующему сухопутными силами резерва Фридриху Фромму и потребовали подписать план «Валькирия», который должен был вступить в силу в случае удачного завершения операции по ликвидации Гитлера. Но Фромм, уже зная о провале, присоединиться к заговорщикам отказался. Им ничего не оставалось, как посадить его под арест.
Тем же днем 20 июля 1944 года, ближе к вечеру, военный комендант Берлина Газе вызвал к себе командира батальона охраны майора Ремера и, сообщив ему о смерти фюрера (согласно телефонограмме Штауффенберга), приказал сохранять боевую готовность. В свою очередь Ремер, то ли для подстраховки, то ли для того, чтобы заручиться поддержкой высших чинов, напрямую связался с министром пропаганды Геббельсом и от него узнал, что на самом деле Гитлер не погиб. Ремеру также удалось установить связь с самим фюрером, и тот отдал приказ: майор обязан подавить мятеж любой ценой, а в обмен получит повышение в звании – чин полковника.