Но сосредоточиться не мог, путался и поминутно ошибался. Отчаявшись сделать правильный расчёт, Хэмилтон попросил Берту Винкельман о помощи, и её дельные советы действительно помогли. Он успел к возвращению группы и всё рассчитал правильно.
Откинувшись на спинку стула, обессиленный и неподвижный, он, тем не менее, ликовал. Ему уже дважды удалось наставить рога Тэйтону, и никто ничего не заподозрил. А, между тем, возникни у них подозрение — все они стали бы на сторону Тэйтона и осудили бы его, Хэмилтона. Мораль и все такое прочее.
Что же, проповедовать мораль легко, да вот только обосновать ее трудно, это вам не перечень поступков и не сборник правил, которыми можно пользоваться, как аптекарскими рецептами. Моралист, провозглашающий господство долга над желанием, обязан доказать правильность своего тезиса, но нет — не может! Их мораль — упрощённое назидание детских книжек вчерашнего дня, потуги бездарных людей, пустая выдумка, иначе весь мир стал бы святым, и вот ведь беда: чем больше читают мораль, тем меньше её потом оказывается.
Однако всё обошлось. Эти узколобые фанатики, неделями копающиеся в грязи, вырывающие из земли осколки глиняных черепков и прочий унылый хлам, делающие с него снимки и описания, — ничего вокруг себя не видели. На этот раз им, правда, повезло, находки, подобные той, что они сделали, Стивен знал это, встречались нечасто. Когда новость обнародуют, их имена будут у всех на слуху. Их начнут замечать, брать у них интервью, они прославятся. Впрочем, все, здесь собравшиеся, и так люди с именами.
Но до чего они ограничены и консервативны, как узки их интересы, как велико их нежелание видеть широту мира, красоту чувства! Они неспособны принять чужие мнения, расширить своё сознание, и вечно глядят на мир сквозь призму своего ограниченного опыта. Как скучна эта унылая Берта Винкельман, как нелеп её фанатик-муж! Даже Карвахаль, притом, что он довольно талантлив, всё равно ограничен. Он совершенно не замечает женской красоты, не видит тайны жизни, которая здесь, рядом, протяни только руку…
Глупцы.
От вина утомлённый ум становится подобен плохому конюху, который не может повернуть колесницу.
Василий Македонянин
Вернувшиеся из Комотини археологи решили, что праздник лучше отложить до выходных, тем более что в субботу прогноз снова пообещал дождь. В итоге Тэйтон в тот же вечер успел проверить результаты анализов, а кроме того, попросил у Берты Винкельман показать ему фреску, отреставрированную доном Карвахалем.
Самого Карвахаля в лаборатории не было, Берта вынула из шкафа упакованную испанцем работу и сняла с неё ворох папиросной бумаги. Хэмилтон с удивлением наблюдал за Арчибальдом Тэйтоном. Он стоял неподвижно и словно заворожённо, по-бычьи наклонив голову вперёд и жёстко сомкнув губы в тонкую линию. Потом покачал головой, пробормотал что-то неразборчивое и потёр лицо ладонью.