— Я был в это время с Бертой и Винкельманом. Берта тоже не кричала. Я кинулся к твоей комнате, а тебя там не было! Я думал, ты в лаборатории, но там был только Гриффин.
— Правильно, я спустилась посмотреть, кто кричал. Видела… — в её речи проскочила крохотная пауза, — миссис Тэйтон. Но это был не её голос.
— Да, это не она, тембр другой, — спокойно согласился Карвахаль.
— Но и не я, Кристо.
— Последний раз я слышал твой крик, когда я наступил на хвост твоей любимой кошечке, это было десять лет назад, и тембр я забыл, — задумчиво пробормотал Рамон Карвахаль. — Но ни Берта, ни миссис Тэйтон не кричали. А в доме всего три женщины.
— Понимаю, Кристобаль, — уже утомлённо произнесла сестра. — Но если бы я кричала, я бы сказала тебе, что кричала я. С какой бы стати я стала это скрывать?
— Не знаю, сестрица, не знаю…
Долорес махнула рукой и пошла к себе наверх. Рамон Карвахаль, напротив, спустился вниз и растаял в темноте.
Хэмилтон не понял, почему сестра называла Рамона Карвахаля Кристобалем, но это его не озаботило. Он заглянул в кабинет Хейфеца, но тот был закрыт, и врача нигде не было видно. Тут в дом вернулся Карвахаль и столкнулся с Рене Лану. Француз шатался, как пьяный, хромал и то и дело встряхивал головой, точно пытаясь освободиться от дурного видения. Даже в свете фонаря было заметно, что Рене бледен, как стенка. Самым же удивительным было то, что под мышкой француза была мраморная плита, а в правой руке — толстый словарь.
— Иисус Мария, что с тобой, Рене? — Карвахаль внимательно вглядывался в коллегу. — Что-то случилось? Позвонили из дома? Что-то с Николь?
Лану покачал головой, вытер манжетом рукава запотевший лоб и тяжело вздохнул.
— Нет, дома всё в порядке. Я просто устал немного.
Карвахаль задумчиво посмотрел на него и ласково спросил:
— Ты кому врёшь, Рене? — его задушевный тон не позволял обидеться на обвинение во лжи, но голос был твёрд, а взгляд, несмотря на выпитое, проницателен. Он держался на ногах и говорил с такой твёрдостью, точно не пил вовсе.
— С чего это я вру? — тем не менее, горячо возмутился француз. — Говорю, что устал и разнервничался, о порог споткнулся вдобавок, ногу зашиб, вот и всё.
— Ты не из тех, кто нервничает по пустякам, Рене, недаром же выглядишь на десять лет моложе. Что случилось?
Лану развёл руками в стороны.
— А что собственно, могло случиться?
— Это я и пытаюсь понять. Бельграно не открывает дверь, кто-то из дам кричит благим матом на весь дом и не признается, ты похож на больную овцу. Вот я и спрашиваю себя, что, собственно случилось?