Зина посмотрела на потолок, словно пытаясь что-то там прочесть, и неуверенно сказала:
— Соседка говорила, что он появился здесь года два назад или раньше. Но с ним самим я не разговаривала, так что не знаю…
— Ясно.
Я попросила еще один стакан компота — для себя. Залпом выпила его, поблагодарила Зину и покинула кухню.
В коридоре я встретила озабоченную Анну Андреевну.
— Женя, почему ты не сказала мне, что Владик тонул?
Маслову всю трясло то ли от страха, то ли от негодования. Сергей, что ли, донес? Вот предатель!
— Я думала, вы еще отдыхаете, — сказала я как можно спокойнее. — Все ведь обошлось — зачем же было вас тревожить?
— Женя! Такие вещи мне нужно сообщать немедленно, хоть среди ночи будить! Расскажи, как все случилось, — потребовала она.
— Владик поплыл за мячом и угодил в воронку, — сообщила я самым невинным тоном.
— А где в это время была ты? — В голосе Масловой послышались металлические нотки, и это не сулило ничего хорошего.
— Я была на берегу, — ответила я, глядя Анне Андреевне прямо в глаза. — И не спускала с него глаз ни на минуту. Как только увидела, что он тонет, сразу кинулась на помощь.
Маслова посмотрела на меня долгим испытующим взглядом, потом обессиленно опустилась на диванчик, стоящий в коридоре у стены.
— Женя, я так больше не могу! — сказала она плачущим голосом. — Сначала мама, потом вот это… Не знаю, есть ли в этом доме привидения или нет, но что он проклят — это точно! Зря мы его купили, зря приехали сюда… Я боюсь здесь оставаться! Что еще нас тут ждет? А если проклятие будет преследовать нас и в городе? Надо позвонить Лещенко…
— Лещенко? — спросила я в растерянности.
Если это тот самый экстрасенс, то с ним мне хотелось бы встретиться меньше всего…
— Лещенко, — повторила Анна Андреевна, — биоэнерготерапевт. Он точно обнаружит привидение или что там у нас прячется. И даст рекомендации, что делать. Пойду позвоню ему.
* * *
Ужин прошел в молчании. Анна Андреевна избегала говорить на любые темы. Быстро расправившись со своей довольно скромной порцией, она пожаловалась на головную боль и ушла к себе. В столовой остались только я, Сергей и Владик. Мальчишка выглядел вполне здоровым, признаков отложенного утопления, к счастью, не наблюдалось, но боль от антибиотика еще давала о себе знать.
— Мне такие больные уколы делали только в третьем классе, когда я бронхитом болел, — сообщил он, доедая тушеные баклажаны.
— Ничего, жив остался? — поддел его Сергей.
Вечно некстати со своими шуточками! Владик обиженно засопел и ничего не ответил.
Покончив с баклажанами, я положила вилку и встала из-за стола.