— Роман Андреевич спрашивал, интересуются ли Масловы кладом, и если да, то хотят ли его найти.
— А еще кто-нибудь задавал вопросы о кладе?
— Нет. Остальных интересует только то, как мы уживаемся с привидениями.
Зина вновь принялась за работу.
— И больше ничего?
— И больше ничего, — сказала она и посмотрела на часы. — Сегодня будем завтракать раньше. В десять придет священник отпевать Маргариту Алексеевну. Ты уж не обижайся, Женя, но мне с тобой разговаривать некогда. Мне еще кашу варить.
С этими словами она полезла в шкаф за кастрюлей. Я допила кофе, сполоснула чашку под краном и поставила ее на стол. На выходе из кухни мне встретилась Анна Андреевна. Она уже надела черное платье.
— Ты уже на ногах? — полуутвердительно сказала хозяйка. — Пойдем, поможешь мне.
И мы пошли в гостиную, куда похоронщики уже успели внести покойницу. Маргарита Алексеевна лежала в гробу, похожем на гроб вампира, — очевидно, Анна Андреевна не поскупилась на пышную атрибутику. Наверняка и тапочки на старушке те самые, английские, с бантиками. Глаза усопшей были закрыты, и теперь, когда мертвый невидящий взгляд не смущал меня, я смогла сосредоточиться на выражении ее лица. Никаких следов испуга, указывающих на внезапную насильственную смерть, я не увидела. Лицо тещи Маслова было немного усталым, но спокойным, руки благочестиво сложены на груди, правая поверх левой. В головах возвышались длинная свеча в бронзовом подсвечнике и икона Богородицы «Скорбящая».
Анна Андреевна деловито поправила покрывало в гробу, взяла новую свечу, зажгла ее от огарка старой и поставила на подсвечник. Огарок она затушила и отдала мне. Я стояла рядом, не зная, что с ним делать.
— Положи его вон в ту коробочку, — она показала на подоконник, где стояла пустая картонная коробка. — Жалко, Псалтирь по ней читать было некому… Ну ничего, может, после отпевания кто-нибудь почитает.
Хм… Кто-нибудь — это кто? Надеюсь, что Зина. Хотя когда ей — она поминальный обед должна готовить! В любом случае полагаю, что меня, неверующую, от этой почетной обязанности избавят. Насколько мне известно, Псалтирь — книга довольно объемистая.
— Теперь возьми венки и поставь к стене, а то священнику негде будет стоять, — распорядилась хозяйка.
Я взяла в обе руки по венку и перенесла их в угол комнаты. Потом взяла еще два — и так до тех пор, пока вокруг гроба не образовалось открытое пространство.
— Умница! — похвалила меня Маслова. — Вот теперь все готово к приходу отца Дионисия. Пойдем в столовую — Зина, наверное, уже принесла завтрак.
И она бодрой походкой направилась в столовую. Когда мы вошли, Зина уже хлопотала вокруг кастрюли с дымящимся варевом. Она раскладывала манную кашу по тарелкам и расставляла их на столе. Больше в столовой никого не было.