Это был ражий и рыжий детина шести футов ростом, который ездил верхом, стрелял и боксировал как никто в околотке. Он был недурен собою, имел крупный титул, крошечный мозг и обожал Филиппу.
Мисс Харкнесс с натянутым смехом отвела взгляд от странного лица, глядевшего на нее, и представила лорда Дольчестера.
— Вы, конечно, останетесь у нас обедать, профессор? — сказал сэр Гильберт.
Профессор поклонился, а Филиппа ушла переодеться к обеду.
Джек последовал за ней, чтобы привести себя в более приличный вид, так как платье, в котором человек охотился целый день, разумеется, не особенно представительно для обеда.
Профессор остался наедине с сэром Гильбертом и думал, глядя на него:
— Желал бы я знать, где у него «Жиральд».
Верите ли вы в переселение душ, сэр?
Без сомнения, нет, но я могу вас уверить,
Что он был змеей, прежде чем стал человеком…
Самый восхитительный час дня, бесспорно — час обеда, в особенности после охоты. Так, по крайней мере, думал лорд Дольчестер. Несмотря на свое забрызганное платье (которое он тщетно старался привести в приличный вид), он уселся за стол в самом благодушном настроении.
Белая скатерть, цветы из оранжереи, сверкающее старинное серебро, тонкий фаянс представляли очень приятную картину при мягком свете ламп с розовыми колпаками, и лорд Дольчестер чувствовал расположение ко всему миру.
Рядом с ним сидела Филиппа, загорелая и прекрасная, в нарядном обеденном туалете, разговаривая о приключениях дня.
На первом месте сидел сэр Гильберт, ведя оживленную беседу о книгах с профессором, который сидел рядом с ним.
Дольчестер с первого же взгляда невзлюбил немца и Бог знает почему называл его в душе шарлатаном.
Может быть, плавная речь иностранца и магнетическая сила его удивительных глаз привели его к этому заключению.
Во всяком случае, присутствие профессора было для него единственным диссонансом в общей гармонии этого вечера.
— Мне стыдно моего костюма, сэр Гильберт, — сказал он. — Я хотел съездить домой переодеться, но Филь не пустила меня.
— Ну, конечно, — со смехом подхватила леди, — иначе ты вернулся бы сюда только в полночь. — Впрочем, к чему ты оправдываешься? — продолжала она шутливо, — ведь это уж не в первый раз. И всякий раз ты извиняешься в одних и тех же выражениях. Почему бы не исполнять свои слова на деле?
— Потому что ты не пускаешь меня, — с улыбкой отвечал Джек, опрокидывая в рот стакан вина.
— Хорошо поохотились сегодня? — спросил профессор, устремив на Джека свои огненные глаза.
— Великолепно, — с одушевлением отвечал молодой человек, отнимая ото рта полуопорожненный стакан. — Стоило посмотреть, как водила нас лисица. Мы подняли ее за мельницей Мастертона. Тут встретился нам такой забор и канава, что половина охотников остановилась, но мисс Харкнесс перелетела через них как птица, а я за ней. Мы, кажется, в одно время оказались на другом поле, — прибавил он, обращаясь к девушке, которая слушала его с сверкающими глазами.