– Ру, выпей, пожалуйста, вина. Оно придаст тебе сил, – Лаур протягивал ей золотой кубок, инкрустированный солнечным янтарём.
Девушка, чувствуя, что ей это действительно необходимо, чтобы прийти в себя, сделала несколько глотков. Тепло разлилось в её горле, стало легче дышать, тоска отступила перед волшебством напитка, который впитал в себя сладость и негу солнечных дней Кентавриды, пряный привкус лёгкого морского бриза, веселье добродушных жителей.
Лаур, приняв кубок из её рук, быстро и, как показалось Рейчел, жадно, с наслаждением опустошил его. Потом он стоял и смотрел на смущённую девушку. Рейчел вдруг почувствовала, что Лаур готов так же жадно выпить и другой кубок – кубок её любви. Никто ещё так не смотрел на неё. Если нежность бывает горячей и пламенной, то девушка почувствовала её жар, исходящий от стоящего рядом мужчины. Она торопливо, перебивая свои фантазии-видения, спросила:
– Что нам делать дальше? Ты говорил, что хочешь быть мне другом… – и замерла, зябко кутаясь в яркую ткань, словно с гор подул ледяной ветер. Только лицо её пылало.
Лаур отвернулся, чтобы поставить кубок на место и закрыть кувшин. Руки слушались его плохо, и он всё не мог закупорить сосуд с вином; то падала пробка, то выскальзывал сам кувшин. Не оборачиваясь, как можно спокойнее ответил на вопрос Рейчел:
– Да, я твой друг. Не сомневайся во мне, Ру. Мы пойдём вниз, в долину, в Летний город. Я думаю, нас уже ждут, – он повернулся к Рейчел, грустно улыбнулся ей. – Идём, Ру.
Девушка не смогла отказаться от помощи спутника, когда они стали спускаться по дороге в долину кентавров. Сначала спуск был достаточно крутым, да и ноги почему-то не очень слушались. Потом началась сосновая роща, крутизна спуска уменьшилась, но Рейчел так и держалась за руку своего вежливого помощника. Он не переставая рассказывал о растениях, цветах и птицах, увиденных ею впервые именно в этом уголке острова.
Как только молодые люди вышли из леса, зазвучала многоголосая песня со странными переливами. Рейчел замерла от удивления и восторга. Пели цыганки, им вторили низкие басы кентавров, будто поддерживая хрупкую мелодию детских, таких высоких и чистых голосков. Рейчел впервые увидела детей цыганок. Все они были людьми. И мальчики, и девочки, так непохожие на своих родителей. Впереди толпы кентавров и цыганок стояли обычные дети, разного цвета кожи, с разноцветными волосами. Только пара девочек могла похвастаться такими же тёмными кудрями, как у их матерей.
Вперёд вышла Хозяйка Таурина, подняла руки к небу, закрыла глаза, прислушалась к какому-то звуку. Она махнула рукой, и наступила тишина. Было слышно пение птиц, ветер шумел в высокой траве и ветвях деревьев, струилась вода, в траве кто-то шуршал и звенел, а люди стояли и молчали. Будто тоже пытались расслышать то, что искала в дыхании долины Таурина. И раздался её красивый сильный голос: