– Надя, промотай…
Она так и сделала.
Веки Ватта стали опускаться, – наверное, подействовал наркотик. Потом Леда откинулась назад и проницательно посмотрела на него.
– Ватт. – Ее голос был легким и льстивым, приторно-сладким. – Как ты себя чувствуешь?
– Отлично, – пробормотал парень.
– Ты очень плохо себя повел, сам знаешь.
Глаза Ватта на секунду распахнулись, и он увидел, как Леда тянется к его голове. Ему показалось, что она играет с его волосами. Слава богу, Надя могла воспроизводить только аудио- и визуальные стимулы, а не прикосновения.
– Нет, – запротестовал Ватт.
Его веки затрепетали и плотно закрылись.
– Ты соврал мне. Сказал, что не сможешь выяснить, с кем встречается за моей спиной Атлас.
– Я не…
– Ты ведь знаешь, правда?
Голос Леды был мягким, как пуховая перина. Таким тоном разговаривают с больным ребенком.
– Да.
Черт! От ужаса у него скрутило живот.
– Кто это? – Сладость исчезла из голоса Леды, сменившись настойчивостью.
– Эйвери…
– Ватт, сосредоточься! Я спросила тебя, с кем встречается Атлас. Забудь об Эйвери!
– Нет же, Эйвери и Атлас, они вместе…
Повисла пауза. Ватт порадовался, что его глаза оставались закрытыми. Ему не хотелось бы увидеть лицо Леды, осознавшей правду.
– Ты уверен? – тихо и потрясенно произнесла девушка. – Атлас и Эйвери Фуллеры? Ты же знаешь, что они брат с сестрой.
Казалось, сейчас она напоминала об этом самой себе.
– Надя взломала их компьютер! Я слышал их в постели…
Леда потрясла пузырьком с таблетками, чем-то зашуршала и исчезла из поля зрения.
– Спасибо, Ватт! – донесся ее голос уже от двери. – Ты мне очень помог. Спи спокойно.
Захлопнулась дверь. Запись окончилась.
«Что же я наделал?» – с ужасом подумал он.
– Не вини себя, – сказала Надя. – Я утром проверила твои основные жизненные показатели. Она дала тебе очень большую дозу вертоломина плюс какие-то успокоительные. Этот наркотик уменьшает сопротивляемость, замедляет мыслительный процесс настолько, что люди не способны врать.
– Я упомянул про тебя! – добавил Ватт с растущей тревогой.
– Да, но ты использовал имя Нади для работы с Ледой. Возможно, она решит, что в таком состоянии ты оговорился.
– Ты забываешь, что Леда совершенно чокнутая.
А теперь она знает про Эйвери и Атласа.
Ватт чувствовал необъяснимую ответственность за Эйвери. Он ничем не был ей обязан, она выставила его, чтобы переспать с собственным братом. Но ему не нравилась своя роль во всем этом. Ватт вспомнил, какой грустной Эйвери показалась ему в первый день их знакомства на «Арене» – когда с такой тоской проговорила: никто по-настоящему не знает другого человека, у всех есть тайны.