Пробираться позади этих деревень по их садам и посевам было бы большой глупостью. На тракте, между довольно частых повозок и телег, кибитка ловцов была более незаметна, чем там, где сейчас копала, сеяла и полола большая часть местных жителей. Однако Лил спутники все же замаскировали: Фина чем-то намазала лицо безучастной пленницы и низко повязала ей голову стареньким платком.
— Может, одну ночку в лесочке переночуем? — закончив работу, уныло спросила шпионка своих подельников. — Как совсем стемнеет, отъедем подальше…
— Не твоя забота, — оборвал ее рассуждения главарь. — Ты, главное, мордочку себе не забудь повозюкать, вроде как все время плачешь по матушке.
— Лучше по бабке, — ухмыльнулся Ост. — Ты посмотри, как она девку измалевала.
— Бабок не возят к дорогим целителям, олух, — огрызнулся Прай. — Им дают спокойно дома преставиться. И спать под кустами — не более умное предложение. Тогда нам всего часа три перепадет отдыхать и выезжать потемну, пока никто не примчался смотреть, чей надел мы стравили. Но и это не спасет, селяне еще на рассвете начинают выгонять на дорогу своих коров, и все будут пялиться, откуда и куда это мы едем в такую рань, когда нормальные путники еще в мягких перинах снят.
Лил незаметно про себя усмехнулась, представив, как скисла Фина, пристававшая к Праю на всех остановках, но тут главарь, многозначительно помолчав, закончил разговор неожиданным сообщением:
— Я думаю, лучше нам встать в каком-нибудь маленьком небогатом хуторке. Колесо возле них соскочит или, еще лучше, у Фины поросячья болезнь приключится. Попросим каморку для девок, а сами в повозке ночку перебьемся. Главное, денег дать немного, мы же на лекаря бережем.
— Пусть будет хутор, — нехотя согласился Ост, мечтавший о хорошем номере в дорогой гостинице. — Лишь бы побыстрее от нее избавиться.
Дальше Лил их не слушала, постепенно погружаясь в привычную дрему; разговоры, которые она выучила уже почти наизусть, надоели, вряд ли узнает что-то новое, хотя все ловцы постоянно чего-то недоговаривали. Да и правильно делали: как убедилась магиня, каждый из них не прочь был уколоть подельников их слабостями, и никто не спешил делиться личными бедами или радостями.
Разбудил Алильену негромкий звук голосов, и в первый момент девушка лишь досадливо поморщилась, предчувствуя неминуемость неприятной прогулки в кусты. Фина обычно откровенно веселилась, наблюдая за беспомощно ковыляющей девчонкой, даже не подозревая, что ее ехидные шуточки разжигают подрастающую ненависть внешне безучастной пленницы.