— Пусть собирают серебро и камни, — серьезно глянул ювелир. — Отцовские я положил на хранение.
— Только… Динер, нужно держать все это в тайне от вашего Канза. Не хочется неприятностей. Я не знаю, что он за человек, но его поведение мне не понравилось.
— Мы ему и без твоего предупреждения ничего бы не сказали, — невесело вздохнул командир и решительно поднялся со стула. — А теперь вам пора отдыхать. Встретимся завтра. Идем, Стайз.
— Я хотел задать один вопрос, — глядя на Дайга, неуверенно выдавил воин, не произнесший за вечер и двух слов. — Куда делся человек, которого Кержан звал дедом?
Гарвель поспешил спрятать лукавую усмешку, Дайг очень своевременно закашлялся, один Инквар смотрел совершенно невозмутимо:
— А зачем он тебе, не тайна?
— Какая уж тут тайна, — мрачно отмахнулся Динер. — Все убежище знает. Жена от него ушла после той вылазки.
— Не может быть, — всерьез огорчился Дайг. — А из-за чего? И при чем тут дед?
— Когда они ловили разбежавшихся по степи ночников, один из них швырнул в Стайза флакон с какой-то гадостью. Он успел пригнуться, в лицо не попало, только в голову и плечи. Травницы уже все зелья перепробовали, ничего не помогает, все в свищах. После мазей затянутся ненадолго, потом снова открываются. А Каира не может на это смотреть.
— Нигде ни капли того яда не осталось? Может, на одежде или ремнях? — вставая из-за стола, осведомился Инквар и направился к Стайзу. — Мне нужно посмотреть. Жаль, ты мне тогда ничего не сказал, такие вещи лучше сразу лечить.
— А ты при чем… — Договорить воин не успел, уверенные руки нажали ему на плечи, и он безвольно склонил голову на стол.
— При том, что я и есть дед, — пояснил Инквар встревоженно следящему за ним Динеру, ловко развязывая косынку Стайза. — Ого. Да тут нужна операция. Знаю я такие пузырьки, стекло очень тонкое и от удара разлетается на мелкие, острые, как иглы, осколки. Как он, бедняга, спит? Все равно что на гвоздях.
— Пьет на ночь обезболивающие зелья, — тихо выдал друга командир. — И в вылазки больше не пускаю, назначил своим помощником. Так еще и лахудра эта ушла… Боюсь я за него, взгляд иногда, как у приговоренного.
— Откладывать еще на ночь слишком жестоко. Гарвель, ты как к крови и ранам относишься? — оглянулся на ювелира Инквар, разглядел его побледневшее лицо и принял решение: — Придется звать Хадину, боюсь, кроме нее, никто из вас мне сейчас не помощник.
— Я позову. Что-нибудь нужно принести? — уже от двери спросил Дайг, выслушал указания и унесся, как вихрь, подтверждая предположение искусника.