– Да не задаюсь я вопросами! Но я вижу на всех ваших физиономиях вокруг меня сплошные вопросы, и…
Я осеклась. Никола и Катрин, скрестив на груди руки, смотрели на меня, давая понять, что не верят ни одному моему слову.
– Вы меня достали, – проворчала я жалобно.
– Вот это веский довод в разговоре, – сказал Никола.
– Блин! Я имею право задаваться вопросами?! И потом, вовсе я не «задаюсь вопросами». Я… я размышляю.
– Ты «размышляешь».
– Ну да, я думаю о разных вещах, это, по-моему, нормально, нет? Совершенно нормально, когда снова сходишься с мужчиной после разрыва, о многом размышлять! Ясно?
– Да нет проблем, – ответил Никола. – Но…
Он посмотрел на Катрин, как бы спрашивая разрешения продолжать.
– Что – но? – крикнула я. – Колись уже, что вы хотите мне сказать.
– Ну… Кажется, у тебя с этим проблема.
– О чем ты?
– Жен, – вмешалась Катрин. – Все эти недели ты то твердила нам, что у тебя все абсолютно, совершенно, несравненно, обалденно хорошо, то убеждала, что нормально задаться парой-тройкой вопросов. Тебе не хватает… ясности.
– Ага, ты у нас большой спец по ясности, знаем.
– По чужой – да, – ответила Катрин, и я улыбнулась, несмотря на то что была недалека от паники. Я реагировала слишком, слишком остро и сама это сознавала.
– Почему тебя это так мучает? – спросил Никола. – После всего, что ты пережила, это нормально, что ты еще побаиваешься, тебе не кажется?
– Да не хочу я побаиваться! Вот именно, после всего, что я пережила, мне кажется, я имею право знать, чего хочу! Быть уверенной, что я этого хочу! – Я осеклась, удивившись собственным словам, я даже чуть не зажала рот рукой, как не в меру разговорившийся персонаж в детском фильме. Катрин тихонько выдохнула: «Ах…» и обняла меня. Я резко высвободилась.
– Прекратите… я не это хотела сказать, я… черт, почему именно когда я вижусь с вами или с отцом, я задаюсь вопросами… если бы не этот ваш глупый вид…
– Ладно, может, не будешь валить с больной головы на здоровую? – мягко попросил Никола.
– Нет, но… что вы имеете против? Черт, когда этот человек ушел, я была в кусках, кому, как не вам, это знать? И вот он вернулся, а все как бы… «И-и-иии, не уверены»… это что-то!
– Могу я сказать тебе что-то действительно неприятное? – спросил Никола.
– Нет.
– А я все-таки скажу, ладно? Если бы ты была уверена, Жен, тебе было бы глубоко плевать на то, что могут подумать о тебе другие.
– А мне и плевать! Мне только неприятно, потому что я люблю вас, вот и все…
Мои друзья снова переглянулись, и я ясно прочла в их глазах, что они колеблются, стоит ли продолжать.