Катря подставила лицо лучам солнца и мечтательно зажмурила глаза. Думала, что, если бы Петро вот так же несмело поцеловал ее?.. Должно быть, тоже заплакала бы, но не от обиды и смущения…
— Почему такая красивая фрейлейн тоскует в одиночестве? — услышала резкий голос. — Если фрейлейн скучает, мы готовы составить ей компанию!
Раскрыла глаза. Наглые взгляды из-под надвинутых на лоб офицерских фуражек. Два лейтенанта. Нализались и ищут приключений.
— Пойдем с нами, крошка, — сказал один из них — с длинным носом и бесцветным, туповатым лицом. — Может, у тебя есть такая же красивая подруга? Поужинаем, потанцуем…
Он присел рядом, взял Катрусю за руку. А она словно застыла, не может вырвать руку из его холодных, потных ладоней. Видимо, лейтенант понял это как согласие и похотливо произнес:
— У тебя, крошка, чудная фигурка.
— Уберите руки! — вскипела Катруся и резко поднялась. — Хам!
Она убежала раньше, чем немецкие офицеры успели опомниться.
— Какая наглость?! — воскликнул длинноносый. — Я ей задам!..
Он уже хотел броситься вдогонку за Катрусей, но второй удержал его:
— Черт с ней! Наверное, путается с кем-нибудь из высшего начальства, иначе бы она не посмела… Пойдем поищем других. Все равно одной нам мало…
У выхода из парка стояли со своими старомодными “пушками” на треногах два плохо одетых фотографа, ожидающих клиентов. Девушка не обратила внимания на их умоляющие взгляды. Пошла Сикстуской улицей: здесь жил Петро, и девушка надеялась встретить его.
На углу стоял огромный грузовой автомобиль — настоящий дом на колесах. “Передвижная солдатская лавка”, — прочитала Катруся, проходя мимо машины. Неожиданно открылись дверцы, и оттуда выглянул человек в военном мундире.
— Они сейчас должны выйти в эфир, господин унтерштурмфюрер, — послышалось оттуда. — Обычно в это время всегда…
Дверцы за военным закрылись, но для Катруси и услышанного было достаточно. Вон дом на горе, где живет Петро… Теперь шестой час, через несколько минут начнет работать рация Галкина. А в “лавке на колесах” пеленгатор. Видимо, они уже обнаружили рацию и теперь подбираются к ней шаг за шагом; сегодня мышеловка может захлопнуться…
Катруся прибавила шагу. Если бы можно было, то побежала бы.
В квартире Петра прозвучал настойчивый звонок. Федько Галкин, уже приготовившийся к передаче, выдернул штепсель из розетки и сунул рацию в чемодан. Тревожные голоса в передней. Федько делал вид, будто так увлечен уборкой на письменном столе хозяина, что даже не сразу оглянулся, услышав скрип дверей. В дверях стояла Катруся. Раскрасневшаяся, взволнованная.