Старик внимательно прочитал письмо, запрятал его в ящик стола. Петро внутренне напрягся: сейчас Кремер может задать один из тех вопросов, на которые он не сумеет ответить. Ведь Кирилюк и в глаза не видел этого племянника Карла, и старику легко будет уличить того, кто выдает себя за его приятеля. И все же он будет изворачиваться, как только сможет. В конце концов Герман Шпехт не такой уж и близкий друг этого юнца Карла Кремера, чтобы быть подробно осведомленным о его жизни. Если ювелир даже и заподозрит его, то не больше чем в мелком шантаже, а это не так уже страшно: уголовная полиция — не гестапо, он всегда успеет вовремя исчезнуть.
Ганс Кремер поднял на Кирилюка глаза, сухо сказал:
— Слушаю вас.
— Я думал, вам интересно будет побеседовать с человеком, который лишь вчера видел Карла…
— Вы думаете?.. — промямлил Кремер, но, должно быть, почувствовав, что хотя бы для приличия следует проявить какой-то интерес к родному племяннику, вяло спросил: — Как его дела?
— К сожалению, не блестящие. Я оставил его в Кракове. Карл заболел воспалением легких.
Кирилюку показалось, что в комнате кто-то вдруг начал пилить дрова. Иллюзия была настолько сильной, что он оглянулся, но, никого не увидев, понял: это смеется Кремер. Да, старик смеялся — с хрипом и дребезжанием; казалось, старая, ржавая пила врезалась в гнилое дерево.
— Ха-ха-ха… Этот шалопай уж всегда влипнет… Ха-ха… Я так и знал… Не одно, так другое… Однако почему он очутился в Кракове?
Ответ на этот вопрос был подробно продуман.
— Один из наших общих знакомых порекомендовал господину Кремеру встретиться со мной. Я тоже ювелир и помог ему провести одну интересную сделку. Он уже собрался ехать дальше, но вдруг заболел…
— И написал письмо, — продолжал Кремер, — рекомендуя вас как солидного человека, чуть ли не своего друга.
Сонные глаза старика моментально стали живыми и пронзительными. Кирилюк понял, что его первое впечатление о Кремере оказалось ошибочным: перед ним не утомленный жизнью, с притуплёнными рефлексами человек, а умный и энергичный делец, с которым не так-то просто меряться силами.
Кремер продолжал:
— И вот вы являетесь с этим письмом ко мне, надеясь одурачить старого колпака…
— Что вы, господин Кремер! — вскричал Кирилюк. — Я только имел в виду…
— Меня не интересует, что вы имели в виду. Вам надо лишь знать, что рекомендацию этого сопляка, моего племянника, я воспринимаю лишь как анекдот. Человек, который смог пустить по ветру такое наследство, какое оставил его отец, не имеет права на доверие.
“Так вот в чем закавыка!” — подумал Петро. Он готовился к нескольким вариантам встречи с Гансом Кремером, но такого предвидеть не мог. Придется перестраиваться на ходу — старик так легко не отделается от него.