– И вот будет нам этот лысый хрен заливать! – слышался возмущенный голос Добровоя.
Эльге вдруг вспомнилась его мать, Желька: в такие мгновения между матерью и сыновьями сходство проявлялось во всей красе. Желька для столь далеких путешествий была уже стара, но две ее юные дочери – Данка и Негоша – состояли в числе Эльгиных служанок.
– Девкам дали по восемь серебрушек! – возмущенно продолжал Добровой. Видимо, сестры успели ему похвалиться царским пожалованием. – А их почти два десятка! А нас всего пятеро, и нам дали по пять! – Он выставил пятерню с растопыренными пальцами для наглядности. – Мы им – хуже девок! Так-то им люди нужны воевать! Пусть девки ему воюют с сарацинами!
– Да княгиням сколько дали! – прогудел кто-то, сидящий на полу.
– Это кто здесь считает мои милиарисии? – Эльга вышла на галерею.
В просторном синем мафории она почти сливалась с темнотой, только лицо белело. Кто-то охнул, кто-то квакнул от неожиданности; кто-то, сидевший на ограждении, дрыгнул ногами, едва не свалившись во двор – на камне костей бы не собрали, – но успел уцепиться за столп. Все встали.
– Мы тебя разбудили? – Мистина поставил кубок на пол и вышел ей навстречу. – Я говорил этим подлецам: не орите.
– Нет, мне просто не спится.
Эльга прошла между отроками, милостиво не замечая, что половина по жаре сидит в одних портах без сорочек.
– Садись, госпожа, – Мистина усадил Эльгу на ее обычное место, где перед этим сидел сам.
На другом краю мраморной скамьи клевал носом Острогляд. Все снова уселись кто где был. Кто-то из тьмы подал ей кубок; она глотнула и убедилась – опять хлещут неразбавленное. Но ничего не сказала: парням тоже надо отдохнуть после такого дня.
– Мы не считаем твои милиариссии, – Мистина сел с другой стороны возле нее. – Отроки посчитали свои. Они не очень-то сильны в счете, – он усмехнулся, глядя на Добровоя, – но чтобы счесть до пяти, большой учености не надо.
– Пять? – Эльга подняла брови. – Вам дали по пять милиарисиев?
Вместо ответа Добровой взмахнул крошечным мешочком.
– И ничего – для князя, – добавил Улеб. – Ни-че-го! Ни хренашечки. Хоть бы захудалое какое блюдечко передали. Нет же… мужежабы!
У Эльги вытянулось лицо. Поскольку мужская и женская половины русского посольства обедали отдельно, то и дары им вручали отдельно. А утомленная пятью приемами почти подряд и двумя беседами с василевсом, больше похожими на споры, она не нашла сил полюбопытствовать, чем одарили мужчин. И уж конечно, ей представлялось обязательным, что для Святослава, князя русского, будет передан некий дар, равный тому, что получила она. И вот…