Зачем она вчера сказала эти слова – про нового мужа? И зачем Мистина сейчас заговорил о новом ребенке? Да, как женщина она еще не стара и могла бы иметь детей… Ведь крещение, уж верно, смыло с нее проклятье оскорбленных чуров и теперь сам Бог и его Пресвятая Матерь легко могут послать ей новое дитя. И если Святослава больше нет… Взять нового мужа, родить нового ребенка и ему передать наследство Вещего… Эта мысль показалась Эльге открытием, проблеском света во тьме, несущим спасение для державы и утешение для нее самой.
А может, разум ей туманили эти болезненные, мучительные и притом томительно-приятные ощущения в теле, вызванные прикосновениями и поцелуем Мистины, его таким знакомым запахом, касанием бороды к коже… Казалось, застарелый темный лед в ее жилах трескается, сквозь боль выпуская наружу первые проблески огня. Пробирала дрожь, было страшно, и все же ее неудержимо тянуло навстречу этому огню.
Но ни отнять мужа у сестры, ни переступить через Мистину ради кого-то другого Эльга не чувствовала решимости.
– Если ты пообещаешь мне, что никого другого здесь не будет… – неровно дыша, сказал Мистина ей в затылок, – я пообещаю…
– Что? – Она повернулась к нему.
Неужели он даже здесь найдет какой-то выход?
– Что Олегова девка завтра согласится идти за Улебку.
– Ах, если бы так! – Эльга обхватила его обеими руками и прижалась к груди, как в поисках спасения. – Пойми, иное дело два года назад, но я теперь не могу понуждать крещеную девку идти за некрещеного парня, хоть он мне сестрич, хоть пасынок, хоть сын родной! Даже ради Святши я бы не стала ее заставлять, Бог не велит! А если у них сладится…
Эльга замолчала, пытаясь ухватить смутно мелькающую в потемках мысль. Он что-то такое недавно сказал… что-то важное…
«Если бы не я», он сказал… Лесной оборотень…
В сказках бабы Годони убивший чудовище молодец забирает спасенную деву себе – даже если в начале ехал сватать ее для другого. Мистина же и правда вручил ее побратиму, а сам довольствовался сестрой «царевны». Тогда им всем было не до того, чтобы примерять сказки к своей непредсказуемой судьбе. Но сейчас Эльга вдруг поняла: а ведь отняв жизнь Князя-Медведя, Мистина унаследовал его древнее право.
Потрясенная этой мыслью, она подняла голову. Мистина встретил ее взгляд и слегка переменился в лице. Медленно наклонился. Она просунула руки под его расстегнутый до пояса кафтан и прижала ладони к груди под тонкой беленой сорочкой.
Когда его губы прильнули к ее губам и разомкнули их, на Эльгу накатило чувство облегчения. Нельзя идти вперед, не рассчитавшись со старым долгом.