Увидев футляр в руках у Виктора, продавщица тут же выложила на прилавок зеленую коробочку "Фото-32" в кассете. Одну.
— Вы читаете мысли? — спросил Виктор.
— "Спутник" обычно берут те, кто дома не проявляет, — затараторила девушка. — У кого это второй аппарат, берут пленки заранее. На слайды нужна полноформатная, значит вам черно-белую. Снимаете по случаю, значит одной надолго хватит. Здесь объектив два и восемь, значит, "32" все равно что "65" для "Смены", а зерно ниже. Те, кто проявляют в ателье, берут в кассете, потому что кассету сдают в ателье и получают возврат...
— Вы просто Шерлок Холмс.
— Мы комсомольский коллектив и у нас вымпел, — произнесла девушка таким тоном, словно была сертифицированным специалистом Cisco по архитектуре систем. — Я выписываю?
Внутри аппарата ничего подозрительного не оказалось. Разве что под крышкой видоискателя.
Выходя из универмага, Виктор заметил на столике у дверей бурую коробку размером с приличный офисный ксерокс, с двумя круглыми дырками примерно с циферблат будильника на передней стенке, из которых торчала черная плотная ткань. Бокс для зарядки, который был здесь непонятно кому нужен и смотрелся данью уходящей эпохи. Грядет поколение селфи, подумал Виктор.
Последний день октября был прохладным и практически сухим. Легкий ветер морщил лужи по краям тротуара. Длинная, низкая казарма довоенной больницы выглядела странно и неуместно в ряду семиэтажек с высокими потолками; стесняясь, она пряталась за облетевшими зарослями осин и потемневшим от погоды решетчатым деревянным забором с каменными столбиками. На остановке никого не было; видимо, автобус приходил недавно. Виктор глянул в сторону поворота; этот угол Куйбышева с забором, дореволюционными зданиями по Ульянова и двухэтажным, еще не надстроенным военкоматом казался кадром, вырезанным из детства.
— Простите, это не вы меня искали в лаборатории? — раздался знакомый голос.
Виктор повернул голову. Рядом стоял низенький человек в пальто и темной шляпе, еще не старый.
Профессор Камаев. Легенда его родной кафедры.
15. Разбег в известность.
— Здравствуйте... Анатолий Алексеевич... — растерянно вымолвил Виктор.
Внезапно он понял, что профессор почти его ровесник. К тому же он был без неизменных очков, что делало его еще моложе. Увидеть довоенного Королева или живого Чкалова — это было вроде как в кино, а тут человек, которого знал при жизни, и который всегда воспринимался на два поколения старше.
— А вы... Виктор Сергеевич? — с любопытством произнес профессор.
— Да. Из НТЦ.
— Так это вы давеча заходили на кафедру? И это ваша идея про тиристорное управление? Мне Макошин сегодня рассказывал.