Спустя полчаса лучший математик группы заглянула ему через плечо, и, не говоря ни слова, тихо вернулась на место. Еще через полчаса Виктор заметил, что сотрудники начали перешептываться, и искать повод пройти мимо, осторожно посматривая в его сторону. Наконец, Инночка как-то странно, боком подошла к нему.
— Виктор Сергеевич! А вы не забыли про перерыв?
— Так обед уже прошел.
— Я не про него. По охране труда положено перерывы делать.
— Да я не устал... Просто клавиатура немного непривычная, это замедляет. Несколько страниц осталось.
Инночка чуть ли не в прострации взяла уже отложенные листки программы и открыла рот.
— Вы что... — в ужасе выдавила она, — вы что, ввели больше тридцати тысяч знаков?
11. Приключения Электроника или детство Терминатора
Виктор совершенно не представлял, чем комсомолку могут напугать тридцать тысяч знаков.
— А чего, зависнет, что ли? — выпалил он первое, что пришло в голову.
— Не зависнет, там оверлей... За половину смены более тридцати тысяч обрабатывать не положено.
— Предупреждать надо, — полушепотом ответил Виктор.
— Случилось страшное, да? — с другой стороны из-за терминала свесился на стол Вадим. — Инес, что такое, скажи мне!
— Он... он набирает быстрее, чем машина думает.
— Виктор Сергеевич, а ви, случайно, не робот? Кино недавно такой был, Роберт звали.
— Я тоже когда-то читал про роботов, — пожал плечами Виктор, — "Приключения Электроника или детство Терминатора". Любая машинистка быстрее печатает.
— Машиныстка нэ может быть "ватником", — глубокомысленно заявил Вадим. — Она на экран нэ слэдыт.
— Молодая, потому и не следит.
— Лагычно, — протянул Вадим и после паузы добавил: — а машина у нас нэ зависаит, у американцев зависаит. Патамушта у американцев интернационал бизнес машин, а у нас союз рабочих и машин.
Сказав это, он вернулся на место, и лицо его излучало радость познания еще одной тайны Вселенной.
— А что, — обратился Виктор к Инне, — норму могут повысить, если много набирать?
— Премию с прибыли больше дадут. Но ведь здоровье дороже!
— Инна, а вы давно на машинах?
— С института. У нас там "Урал-60" стоял, он так грелся, что мы у него волосы сушили...
-...Виктор Сергеевич, вы закончили? Я вам покажу ваше рабочее место, и вам надо расписаться.
Любочка, аппетитная девушка со светло-рыжими волосами и светло-синим платьем под халатом, она же старший техник по снабжению, провела Виктора в угол зала, где его ждали серый однотумбовый стол из железного листа с пластиковой столешницей и кульман. Кульман был "беушный", но хороший, с изящными литыми ногами, черной блямбой противовеса и новой, мало исколотой доской. Виктор расписался за обещанные халаты ("бязевый — один, диагоналевый — один, стираете сами") и принадлежности, причем педантичная Любочка заставила его открыть и проверить готовальню, которую она важно называла "набор НЧК-14" — "а то бывает, получают, и говорят, что некомплект". Внутри футляра из папье-маше на красных бархатных ложах, словно ордена, мирно почивали хромированные чертежные инструменты; их безукоризненный порядок навеял Виктору приятные воспоминания о заводе.