Владимир Ильич встал:
— Уфф! А теперь объясните, пожалуйста, для чего вам потребовалось забираться в ларь?
Настя рассказала. Владимир Ильич смеялся до слёз, и Надежда Константиновна, обняв за плечи Настю, смеялась вместе с ним.
— А наш великий конспиратор вас перепугался. «Какая-то, говорит, подозрительная личность ходила возле дачи». Подозрительная личность, — сквозь смех повторил Владимир Ильич.
«И вовсе не личность, а девчонка, и глупая притом», — подумала Настя.
— А сколько вам лет? — поинтересовался Владимир Ильич, глянув на распухшее от слёз и холода лицо девушки.
— Семнадцатый… — не совсем уверенно ответила Настя и покраснела.
— Я так и думал.
И Настя не могла понять, что хотел сказать этим Владимир Ильич.
— Так вы приехали за моёй статьёй для «Пролетария»? Я так вас понял?
— Да-да. Михаил Степанович велел её доставить к вечеру, и я должна немедленно ехать. Я уже могу…
— А статья-то у меня ещё не готова, да-с, не готова, — произнёс виноватым голосом Владимир Ильич. — Мне понадобится ещё часа два-три, не меньше. Как ты думаешь, Надюша?
Надежда Константиновна посмотрела на пунцовые ноги девушки и подтвердила:
— Да, я думаю, часа три.
— Как же так — не готова? — недоверчиво спросила Настя. — Михаил Степанович говорил, что статья должна быть готова.
— Непредвиденные обстоятельства, — пожал плечами Владимир Ильич. — Замешкался… Прогулял… Пока я закончу, вы можете поспать. Вам архи необходимо вздремнуть. Как только я справлюсь, мы вас разбудим.
Настя села пить чай с Надеждой Константиновной, Владимир Ильич устроился в соседней комнате писать.
«Значит, и вправду не закончил», — решила Настя. Её оттаявшие волосы завивались кольцами на лбу, шпильки из пучка выпали, и две коротенькие косы болтались по плечам.
А потом Настя покорно положила голову на подушку, подсунутую ей Надеждой Константиновной, с наслаждением вытянула ноги под тёплым одеялом и не помнила, как заснула.
Разбудил её Владимир Ильич:
— Вам пора ехать. Если только ноги не болят Нет-нет! — вскочила Настя.
И, кстати, — продолжал Владимир Ильич, — я не только эту статью закончил, но написал вторую, весьма и весьма нужную.
Настя шла по улице. Ветер дул ей в спину и словно подгонял её. Белые и такие тёплые валенки похрустывали по снегу. Руки в тех самых варежках, которыми ей растирал пальцы Владимир Ильич, чуть пощипывало, но не от холода, а от тепла. Вот только болел забинтованный мизинец на правой руке.
За забором лает пегая собака, громко лает, но не страшно.
— Вы, девушка, не бойтесь, она не кусается! — кричит ей кто-то из-за забора.