— Куда? — я вздохнула, но все же начала одеваться. — В Академию мне больше возвращаться нельзя. Только вопрос времени, когда меня опять оттуда заберут и отдадут Нордану.
— Я найду какое-нибудь безопасное место для тебя, — проговорил Рендал и его уверенный тон подействовал успокаивающе.
Рядом с этим мужчиной я и правда чувствовала себя защищенной. Он обязательно что-нибудь придумает и не даст в обиду. Прекрасно это доказал сегодня — стоило лишь глянуть на валяющееся на полу тряпичной куклой тело огаса.
Не задавая больше вопросов, постаралась придать истерзанной форме хоть какой-то приличный вид, снова собрала волосы в пучок и решительно сказала:
— Я готова.
Рендал ухватил меня за руку и потащил к двери.
Только вот прямо на выходе из лифта в вестибюле ожидал отряд вооруженных охранников, направляющих бластеры в нашу сторону. Рендал немедленно оттеснил меня за спину, готовясь защищаться, несмотря на очевидную тщетность этих попыток. Но нападать на нас не спешили. Из-за спин охранников вышел уже ставший лично для меня вестником неприятностей лейтенант Стивенс и спокойно произнес:
— Мистер Корн просит вас проследовать к нему в офис, мистер Паркер. Надеюсь, обойдемся без глупостей.
— Возможно, — сухо бросил Рендал. — Но девушка пойдет со мной.
Лейтенант поднес к уху идентификатор и что-то проговорил в него. Выслушав ответ, коротко кивнул.
— Мистер Корн не возражает, — обратился опять к Рендалу, а потом развернулся и двинулся к выходу.
Ничего не оставалось, как последовать за ним, теряясь в тревожных догадках и пытаясь понять, чем же все закончится.
Эти месяцы, что прошли после дня, развеявшего все иллюзии Рендала, тянулись нескончаемо долго. Он надеялся, что, как и в случае с Лорой, время приглушит боль и поможет избавиться от ненужных чувств. Но все оказалось с точностью до наоборот. С каждым днем Рендал все больше убеждался, что выбросить девчонку из головы — выше его сил. Разум снова и снова доказывал ему, что не стоит и думать о возобновлении отношений. Таниэль нельзя доверять. Она с самого начала его обманывала. Но сердце говорило иное.
Только привычка сохранять видимость сдержанности и спокойствия помогала не выдать собственных чувств. Рендал старался как можно меньше сталкиваться с Таниэль. А когда это все же происходило, сводил общение к минимуму. Но это мало помогало. В те дни, когда он совсем ее не видел, тяга становилась особенно сильной. Хотелось просто взглянуть на девушку, снова различить в лице грусть и тоску, говорящие о том, что ей далеко не все равно. С другой стороны, возможно, ему было бы легче, если бы она проявила себя такой же стервой, как Лора. Так легче было бы бороться с собственными чувствами. Но всякий раз, как Таниэль видела его, ее глаза светились такой затаенной болью и робкой надеждой, что думать о ней, как о бесчувственной интриганке, становилось все труднее.