Пили, еще и еще пили за здоровье жениха и невесты. Гродецкий нагло смотрел на губы Анельки, а она, поддразнивая его, не переставая, проводила по ним своим острым розовым язычком. Боренька видел это и как-то спокойно у него было на сердце. Она моя, — остальное все — чепуха и чушь…
— А все-таки, — совершенно неожиданно даже для себя проговорил громко Боренька, точно в раздумье, — это ужасно, когда узнаешь, что даже среди студентов есть шпионы.
Все смолкло: слишком поражены были все. Боренька воспаленными глазами смотрел на Гродецкого. Но тот собрал, по-видимому, все свои силы и спокойно отвечает ему спокойным взглядом.
— Неужели есть такие негодяи? — спрашивает Анелька.
— Есть, — отвечает Боренька твердо и опять упорно смотрит на Гродецкого.
— Отчего же вы, если знаете, не назовете их по имени?
— Придет время, назову. А пока только предупреждаю…
Хмельницкий, уже полупьяный, загрохотал басом:
— А ты, Борька, прямо скажи, в кого метишь?
— Да ни в кого. А просто говорю.
И, наклонившись к Анельке, он шепнул ей правду о Гродецком.
Ноздри Анельки расширились. Глаза засверкали. Она с нескрываемым любопытством взглянула на Гродецкого, и жадная улыбка, улыбка на все идущего любопытства, заиграла теперь на ее хищных, губах. Она повела змеиным язычком по губам и кивнула Гродецкому головой.
А Боренька спокойно продолжал говорить с панной Жозефиной. Он был счастлив. Ревность к Гродецкому исчезла окончательно. Он убил своего врага одним словом…
VIII
Разошлись под утро. Боренька пошел провожать Анельку, и все гости вышли на улицу веселой шумной толпой. Боренька крепко прижимал к себе Анельку, но она шалила, вырывалась, убегала от него и незаметно кокетничала с Гродецким и Хмельницким.
Прильнув к Хмельницкому плечом, точно на ходу, Анелька прошептала:
— А я думала, что вы меня больше любите…
Хмельницкий отодвинулся, вздрогнув.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что я за вас охотнее пошла бы замуж… Как я вас любила…
И, метнув на него гневными глазами, она убежала к Бореньке. По дороге Гродецкий шепнул ей:
— Первая ночь — моя.
Отшатнулась от этой наглости Анелька, но потом, подумав мгновение, ответила:
— Совесть купить легче, чем тело.
И так посмотрела на Гродецкого, что тот все понял, и, не прощаясь, скрылся, слившись с темнотой за поворотом улицы.
Боренька шел радостный и беспечный. В голове реяли светлые призраки. Счастье пришло полное, красочное, сочное и юное. В душе было уютно, и будущее, точно весенний поток в ярко-зеленых берегах, убегало вперед радостно сверкавшей полосой.
Он прижимал к себе крепко руку Анельки, иногда тайком целовал свою любимую томительно долгим поцелуем, после которого оба они смеялись сдавленным смехом страсти.