Он осекся, потому что Эмма, не обращая внимания на его болтовню, со знанием дела откинула доску и начала осматривать потайные ящички. Доска была явно не с этого секретера (Эмма помнила, что доска должна быть инкрустированной), ключик был сильно деформирован.
– Я имел в ввиду, что только нам удалось раздобыть один из редких экземпляров! – продолжил Гардашник, мгновенно сообразив, что мадам Ривкина подобную мебель видит не впервые, и очень пожалел, что буквально вчера его брат Сёма отдельно продал резную инкрустированную доску.
Эмма вопросительно посмотрела на него.
– Э… пять тысяч! – сказал он.
Эмма, не моргнув глазом, повернулась и стала рассматривать дубовый буфет. Гардашник решил, что лучше будет помолчать, и стал ходить за ней по пятам.
Тут Эмма увидела круглый дубовый стол с львиными лапами. У Герциковых был точно такой же, только светлее. Она наклонилась, чтобы погладить львиные гривы под столешницей. Львиные головы были аккуратно спилены и места спилов закрашены темной краской в тон стола. Она разочарованно посмотрела на Гардашника.
– Да, мадам Ривкина! – снова все понял Гардашник. – Это печально, но мы ничего не могли сделать!..
«Сегодня этот клоц[18] Сёма будет сильно побит!» – подумал Самуил о своем брате, который неделю назад спилил эти резные головы и продал за очень дешево, как свои работы. Сёма его убедил, что такую мебель никто не купит, а если кто-то и купит, то откуда тот клоц может знать, что здесь должны быть «лёвы».
Эмма изо всех сил сдерживала волнение и сохраняла равнодушное лицо.
– Почем стоит купить вот это? – она отвернулась от стола и прикоснулась рукой к дубовому буфету.
– Для вас, мадам Ривкина, две тысячи рублей! – растянулся в улыбке Гардашник. Вообще-то, за него он хотел на пятьсот рублей меньше.
Эмма немного подумала: продавец слишком любезен, о своих грехах знает, и понял, что его уличили.
– Я даю вам семь тысяч за вот это, это и… вот это! – Эмма показала пальцем на буфет, секретер и стол. – И тридцать рублей за погрузить и доставить по адресу.
– Э… – начал было Гардашник. Он был не в убытке, но хотел все-таки поиметь побольше.
– Или не беру ничего! – стараясь быть равнодушной, сказала Эмма и направилась к выходу. Она была уверена в том, что господин Гардашник таки поимел свой интерес, и сам лично доставит мебель, сэкономив на извозчике.
– Конечно, мадам Ривкина! Все будет доставлено! – затарахтел Гардашник и подумал, что Сёма сегодня будет, ежели не побит, то загнан, как лошадь.
К вечеру Сёма все доставил. Самуил, конечно, помогал, но больше понукал. Сёма имел жалкий вид, когда, перетаскав всю мебель, он, наконец, ввалился в кухню, держа над головой стол ножками вверх.