Дирижёр выдал знак паузы и специально, как все могли ясно видеть, на какой-то миг её задержав, дал, наконец, разрешение оркестру играть по-настоящему. Вторя лёгкой, стремительной, слегка лукавой и бесконечно радостной мелодии, голос Марии легко и непринуждённо воспарил над пением скрипок и трелями флейт:
Весенней песни лёгкий нрав
В роскошной зелени дубрав
И звонкий тон на звук любой
Нам дарит Венский лес с тобой!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-ла!
А-а!
Ла-ла!
Ла-ла!
Ла-ла!
А-а!
Разлуки льды
растают -
Распахну своё
окно,
Что не делала
давно,
Солнца вихри
вновь играют!
Мария отлично понимала, что сегодня она поёт свободно и хорошо, без малейшей боязни принимая всем своим существом зачарованное внимание огромного зала и ощущая нарастающий трепет тысяч сердец, внемлющих её пению.
Пусть встречаться придётся
в вечерний час
В неурочный час,
Без излишних глаз…
На какой-то миг, вторя этим словам, ей захотелось закрыть глаза и самой забыться в предвкушении чего-то неведомого, роскошного, прекрасного и вечного в своей недосказанности:
Этот лунный час,
Он — не выдаст нас!
Я тебя
обниму
С жаждой счастья
и страстью огня!
Обниму… Обниму!..
Не верну
в прежний мир!
Не отдам
в прежний мир
без меня!
Вслушиваясь в таинственные переливы арфы, Мария твёрдо и убеждённо поняла, что смысл этой её песни — в обращении к единственному человеку на земле, которому она должна поверить и направить отныне в его сторону все свои чувства и надежды:
И пускай Луны
бледен
свет,
И пускай ещё
далёк
рассвет -
Ты взглянешь на меня -
Я улыбнусь тебе,
И мы поверим
в дар судьбы
и в наше счастье!
Пусть
прошлое уйдёт,
И новый
день
Оставит в нём навеки
грусть
и тень!
И вот, наконец-то, наступил момент, когда она сможет и должна будет показать всю запредельную лёгкость и красоту своего подвижного, полётного голоса! Как долго она ждала этого высокого и счастливого мига, скитаясь по местам бессмысленным и злачным, перепевая опостылевший шансон на дебильных корпоративах и в вонючих кабаках, в окружении свиноподобных рыл, как безответно и обречёно стучалась во всегда наглухо закрытые двери немногочисленных приличных мест… Так неужели сегодня — её час? Неужели всё получится? Всё получится, всё — неужели сразу и навсегда?
И вот уже свершается! Без малейшей боязни, легко приближаясь к верхним недоступным регистрам, Мария продолжает петь вольно, звонко и ярко:
Ла-ла-ла-ла-ля!
Ла-ла-ла-ла-ля!..
Ла-ла-ла,
ла-ла,
ла-ла-ла-ла-ла!..
Я хочу,
я хочу
танцевать
снова вальс!
«Ля» третьей октавы? Или, страшно подумать, — даже «си»? Но ведь взяла! И при этом какой объём! Прекрасно! А что дальше? А дальше — дальше снова безумие полёта, снова простор, снова непреодолимая, неистребимая жажда счастья! Счастья, о котором она так долго грезила и которое она наконец-то сумеет вырвать у судьбы!