— Ну что, Пауль, нормально?
— Да, дядя Якоб.
— На кого я похож?
— Руки в стороны можешь поднять?
— Могу.
— На пугало. Выйдешь во двор — вороны со смеху попадают.
Подготовились мы неплохо. Повезло, что враги не спешили. Пока выгнали всех во двор, пока Вероника объяснила задания стражникам и псарю, пока Черный разделил всех на группы…
Меня беспокоили две вещи. Во-первых, собаки. От гончих мне бы было не отбиться. Во-вторых, после выстрела в Эриха Черный взял бы с собой пару человек с арбалетами или аркебузами. И то, и другое на возможном внутри замка расстоянии прямой видимости пробьет мой нагрудник навылет. Хуже всего, если это будет аркебуза. Даже если стрелок с Божьей помощью промажет, после выстрела все будут знать, в какой части замка я прячусь.
Вот они. Пауль осторожно выглянул в окно и доложил, что в входу в Арсенальную башню идут псарь с тремя гончими, Черный, наемник с аркебузой и стражник Ганс с арбалетом. Мы ждали их в коридоре внутри стены, в той стороне, которая от донжона дальше, к Воротной башне ближе.
Собаки сразу взяли любезно проложенный след на верхний этаж. Еще бы они его не взяли, если я на тряпку помочился и эту тряпку протащил по лестнице до самого верха. Наверху их ждал пирог с печенкой, плюшки и копченая рыба. Не только потому, что они могли понравиться собакам, но и потому, что лежали в том мешке, который им дали понюхать. Путь же к коридору был щедро посыпан порохом и чесноком. Пороховницу Пауль позаимствовал вместе с пистолетом, а чеснок сушился у Анны под кроватью.
— Эй, Черный! — крикнул я, когда собаки рванулись вверх.
— Вот он! — крикнул один из стрелков.
Черный и сам увидел, что «вот он», и бросился ко мне.
В этом и состоял наш план. Если поединка с Черным не избежать, то надо хотя бы вытащить его в такие условия, чтобы драться один на один. Неважно, сколько человек будет с Черным, если навязать бой в узком коридоре, где нельзя сражаться двоим в ряд. То, что он сам будет рваться вперед, было очевидно, как и то, что прочие не станут лезть перед ним.
Надо сказать, что он был хорошим бойцом. Очень хорошим. Выше меня почти на голову. Нагрудник, перчатки. Длинный колющий меч, примерно как у меня.
С первых ударов я понял, что он учился фехтованию не в братствах, а на поле брани. Скажи ему «кварта» — и он подумает про пиво, а скажи ему «терция» — он ответит: «Сам такой». Но силы и скорости ему было не занимать. Он теснил меня по коридору, заставляя делать шаг назад на каждом третьем соприкосновении клинков. Казалось, его меч занимал все пространство под полукруглыми сводами, то чиркая по подолу моей куртки, то высекая искры из кованых светильников.