Драка — дело не хитрое. Раз уж начал бить, не останавливайся, пока враг удары пропускает. Пощады запросит — пощади. За оружие схватится — убей, пока он тебя не убил. Поднимаюсь, а у меня за спиной те двое стоят, которых уже от табуреток отвязали.
— Вы что стоите? — спрашиваю.
Они глазами хлопают и отвечают:
— Мы думали, он сам справится.
— А теперь что? — спрашиваю.
— А теперь конец тебе, — говорят.
И набросились на меня вдвоем с мечами. Я к камину отпрыгнул, кочергу схватил. Кухня, хоть не арсенал, а, осмотревшись, в ней можно много полезного найти. С кочергой против двух мечей все равно не повоюешь, да за меня Аннушка вступилась. Вылила одному на руку топленое сало еще не остывшее. Он заругался, второй отвлекся и сразу кочергой в бедро получил.
Если человек не сильно разгорячен, он всегда заметит, что ему в ногу железку воткнули. Заорет, руками замашет и все такое. Я подскочил, меч у него вырвал и этим мечом его и заколол. Второй ко мне повернулся, только ему сдаваться надо было. Он правша, а меч в левую перехватил. Я ж не рыцарь, чтобы куртуазии разводить. Взял меч — от меча погибни, вот и весь разговор, это еще в незапамятные времена сам Иисус говорил.
Стою с мечом, смотрю на наших, они на меня смотрят. Что делать, никто не знает.
— Валите все на меня, — говорю, — только не торопитесь. Сколько времени протянете, за все спасибо. Подавайте на стол, а пока про этих не спросят, не отвечайте. Даст Бог, я успею из замка выбраться, а искать меня по округе им не с руки, братьям-рыцарям наемники внутри замка нужны.
Умный человек был покойный Булленбейцер. Пошел обыскивать замок с планом замка и связкой ключей. Добротная такая картинка на пергаменте и увесистая такая связка. Я и то и другое с собой взял. Еще взял с него кошелек и кинжал. Хороший кинжал, в полмеча длиной, а на ножнах карманчики для ножика и для ложечки. И все в серебре. Я через десять лет этим кинжалом пятьдесят человек от верной смерти спас. Лютой зимой в осаде сменял его на дохлую лошадь, половину лошади сменял на мешок гороха, и с каждого едока стребовал охапку хвороста в обмен на тарелку похлебки.
Жил я в каморке рядом с кухней. Метнулся, мешок свой схватил. Аннушка в дорогу перекусить собрала. И побежал я в подвал, где на плане был подземный ход нарисован. Выбор-то небольшой. Через ворота не выпустят, а со стены по веревке спускаться страшно. Еще веревку где-то взять надо, да найти, к чему привязать, да молиться, чтобы не порвалась… Ну ее, лучше уж через ход.
Там-то меня и взяли. Ход был из винного погреба, а в погребе Черный стражу поставил. Чтобы мы под шумок хозяйское добро не растащили. Кто бы мог подумать, что разбойники такими хозяйственными бывают?