— А это лечится?
— С годами, может быть, любовью, лаской…
— А медицина?
— Бессильна.
— Значит, что-то другое.
И вдруг Клавдия поняла.
— Еще один уточняющий вопрос. В доме почти нет мебели, толстые ковры на полах. Обои такие, знаешь, мягкие, поролоновые.
— Эпилепсия, — сказал Кленов. — Да, припадки бывают, судороги, убирают все предметы. Вот это лечат за кордоном.
— А где лучше всего?
— Во Львове.
— А, ну да. Теперь закордон.
— Есть там один целитель. Чудеса творит.
— И ты в это веришь?
— Я сам к нему людей направляю.
— А сколько он берет за лечение?
— Он вообще не берет денег.
— Отпадает, — сказала Клавдия.
— Извини.
— Это ты меня извини.
И только эти слова хоть отдаленно намекнули на какие-то скрытые ими от самих себя чувства.
Клавдия вспомнила про рекламные ролики.
«Вот, кстати, — подумала Клавдия, — и про Севастьянова ему расскажу».
В коридоре чудом избежала столкновения с Патищевой, профоргом прокуратуры. Эта вечно собирала взносы, а у всех вечно не было с собой денег.
Шевкунова она застала под столом.
— А, заходи-и, — натужно произнес он, выбираясь и демонстрируя поднятый карандаш.
— Можно у тебя кассету посмотреть?
— Гляди. Надеюсь, не порногра-афия? — Шевкунов немного растягивал слова, когда говорил, это придавало его речи весомость и раздумчивость. Клавдии это нравилось.
— Ты как раз надеешься наоборот, — сказала Дежкина.
Она включила телевизор и вставила кассету в магнитофон.
— Ну и де-ельце ты мне подкинула, Кла-авдия, — пожаловался Шевкунов. — Никаких концов.
— Копай-копай.
Ролики были остроумными и веселыми, хотя таких Клавдия по телевизору видела сотни. Она честно досмотрела кассету до конца. Ерунда, можно было и не развлекаться.
Хотела уже выключить магнитофон, но в этот момент после темного поля вдруг на долю секунды мелькнуло на экране что-то очень знакомое. И вовсе не реклама.
И тут же магнитофон стал перематывать кассету на начало.
Клавдия начала бестолково тыкать в пульт. Но кассета просто выскочила из магнитофона.
— У тебя тут стоп есть? С изображением?
— Е-есть. Вот кнопочка.
Клавдия пустила кассету в конец, изготовилась, как охотник, и после черного поля нажала нужную кнопку.
Потом все станет на свои места. Потом все объяснится, но сейчас Клавдия смотрела на экран и тихо сходила с ума.
Она видела комнату в квартире Севастьянова. Один только кадрик — огромная кровать и больше ничего.
Как это могло попасть на кассету?
Когда Клавдия расследовала дело Севастьянова, она нашла в его квартире несколько мест, в которых пряталась съемочная аппаратура. Ни самой аппаратуры, ни пленок она не нашла. И думала почему-то, что их давно уничтожили.