В тайнике были найдены отпечатки пальцев Кожиной и еще одни, не установленные. Снимки прилагались.
Клавдия отложила их в сторону. Надо будет отдать, чтобы поискали по картотеке. Игорь это делал мастерски.
Но Игоря нет.
А это… Клавдия не сразу поняла, зачем ей передали заключение экспертизы по взрывчатым веществам. А потом вспомнила — Степанов. Пластиковая мина в его машине.
Шло перечисление артикулов взрывчатки, расчеты, схемы, заключения, а потом была приколота бумага с короткой записью: «Лаборатория произвела четыре экспертизы по запросам из горпрокуратуры о пластидах в 1999 году».
Клавдия прочитала бумажку, немного удивилась педантичности экспертов. Никто их не спрашивал, сколько раз в этом году они занимались пластидами. Странно.
Никуда идти, ничего делать не хотелось. Хотелось сидеть в кабинете и думать, думать, думать.
Клавдия позвонила Малютову.
Тот сказал, чтобы зашла, получила постановление на задержание Далматова, на обыск и выемку документов из его кабинета в районной прокуратуре.
Клавдии не хотелось сейчас идти по коридорам, встречать сочувствующие взгляды коллег, и она попросила секретаршу принести бумаги к ней.
Нет, она решительно не понимала, кто и как сумел увезти Ирину. Что за молодой человек? Только Игорь мог это сделать, да и то по очень веской причине.
Но Игоря тогда уже не было… в живых.
Она позвонила Шевкунову:
— Станислав Сергеевич, Дежкина. Что-нибудь новое есть об… — чуть было не сказала «Игоре», — о Порогине?
— Я вчера тебя не дожда-ался, Клавдия, ты прости.
— Ничего. Так что?
— Сегодня нашли ги-ильзы.
— От ПМ?
— Нет, от… не пове-еришь. От «беретты».
— А еще?
— Есть кое-какие нарабо-отки. Но пока не хочу говорить, суеве-ерен.
— Понимаю. Если будет что-то новое — скажи.
— В первую о-очередь.
— Спасибо.
— Ну что ты, ей-бо-огу, Клавдия, — даже обиделся Шевкунов.
Ну, все. Больше здесь делать было нечего. Дежурный по городу знает мобильный телефон Ирины, сразу позвонит, если что… Ирина тоже свой телефон помнит.
Клавдия вызвала машину и поехала в Крылатское.
По дороге проезжали мимо Филевского парка. Клавдия издали увидела оцепление, зевак и отвернулась.
А потом сразу вспомнила, как вчера брали Далматова. И почему-то стало неприятно. То есть арестовывать человека — что ж в этом приятного? Даже если он сволочь. Но Клавдию кольнуло другое. Какое-то чувство жалости, что ли. Еще эта его несчастная жена, дочка…
Нет, совсем она расклеилась.
Кабинет Далматова можно было назвать этим словом только с большим преувеличением. Так, закуток под лестницей. Туда с трудом втискивались трое, и сразу нечем становилось дышать.