— Джон! — и остановилась по средине салона.
Ольд-Дикс точно вырос в дверях.
Я вскочил в изумлении. Я смотрел и не верил глазам.
Да! Это был он — старый дружище! Но как переменился он! Как он похудел, постарел. Седина сильно проглядывала в его волосах.
А она уже обнимала его и плакала. Он гладил ее волосы и целовал ее голову.
Я не знал, что со мной происходить. До того странна и неожиданна была эта сцена. Я чувствовал, что я рад был этому свиданию. Даже у меня на глазах выступили слезы радости. Но какое-то чувство недовольства собой, не то зависть, не то раскаяние, мутило душу. У меня быстро промелькнул вопрос: не лучше ли бы было если-бы я убежал от них во Флоренции и оставил бы их вдвоем? Может быть, он сумел бы удержать бедную Джулию на «тихих наслаждениях» и она не погибла бы?
Когда он протянул ко мне правую руку и обнял меня, то я крепко поцеловал его долгим поцелуем, как истинно близкого, родного мне друга; левой рукой он поддерживал Джулию.
Мы, все трое, обнявшись, подошли к дивану и все трое опустились на него. Но Ольд-Дикс тотчас же вскочил и сел подле, на стуле, с левой руки Джулии. Он взял ее за руку и пристально посмотрел на ее лицо.
— Как вы переменились! — удивился он.
— Джон! — вскричал я. — Она поправится! Она непременно поправится. Посмотри: ты ее воскресил… Она теперь смотрит совсем как здоровая.
Она тихо покачала головой.
— Джон! — сказал я… — Ты, вероятно, голоден? Мы, видишь, еще не обедали… Давай обедать, старый дружище! Живо! Весело!.. На тебе супу!
И я налил ему тарелку и смотрел на них без всякой зависти. Он сидел подле нее. Они смотрели друг на друга, как влюбленные, и держали друг друга за руки. Я налил и ей супу и принялся за свой и за вкусные горячие пирожки.
— Джон! — вскричал я. — Джулия! Что же вы не едите! Ну! Живей! Дружно!
Они оба улыбнулись и принялись тихо за суп, не переставая смотреть друг на друга.
— Откуда же ты приехал к нам, Джон? — спросил я. — Точно с неба свалился. Где ты был?
— Я из Америки.
— Как так!? На пароходе?
— Прямо на американском пароходе до Чивитта-Веккио, а там в дилижансе в Рим. В Риме я тотчас же нашел ваш золотой след и по нем приехал сюда.
— Какой золотой след?
— Как же! Мне сейчас же рассказали, какой был великолепный карнавал и как после карнавала bella e ricca Signora Julia уехала в Венецию.
И он взглянул на Джулию и у обоих глаза заблестели.
— Что же, ты все эти два месяца прожил в Америке? — спросил я.
— Нет! В Америке я пробыл только несколько дней. Я не мог пробыть дольше…
— Где же ты был?
— В Африке.
— Видишь! Как тебя метало!