— Град никак будет, — говорит приказчик, — вишь тучи седые… да хлопьями разметались.
— И то град, — говорит купчина: — виш, виш полосы какие!
А молнии так и хлещут. И вдруг прорезала, расчеркнулась яркая полоса — и вслед за ней щелкнуло где-то в вышине и затрещало словно пальба ружейная, загудело словно под землей, гулко и грохотно и раскатилось, улеглось в вышине небесной. Капли дождя, словно сплески воды, то там, то здесь грузно шлепнулись на землю, и всю пыль вскружило, понесло.
Завизжали мальчишки и понеслись, — понеслись, словно ветром их покатило, а впереди их теленок боком, боком, козлом, задрав хвост кверху.
Еще резче, еще ярче расчеркнулась молния, точно над самой доминой упало, грохнуло, затрещало, раскатилось и унеслось.
Задробил, засеменил дождь крупнее, чаще, и вместе с его шумом смешался резкий, шуршащий шум и треск, и град полетел, запрыгал по дороге, по крышам, по доскам, по бревнам, чаще и крупнее, и громче.
— Эге-ге-ге! какой, гляди! — закричал купчина.
— В орех! пра, в орех!
— В какой орех — в яйцо голубино! — И приказчик бойко соскочил с крылечка, закрываясь рукой, подхватил градину и взбежал опять, держа ее на ладони.
— Гляди-ка какой!.. Накось… — И все глядят-дивуются на градину, что срослась тройным сростком.
А град шумит, гудит, щелкает, барабанит. Потемнело небо. Хоть глаз выколи.
Гул, шум, грохот, только молнии сверкают и ветер рвет и мечет, и град, и дождь без конца.
— Эй! эй! Степан! — кричит кто-то сверху. — Назарову-то избушку всю, как есть, разнесло.
— Эка буря! Господи!
И час, и два бушует буря, метет дождем, хлещет молнией…
Наконец, нашумела, нагремела, пронеслась.
По набережной бежит, гудит целый поток, несет дрова, щепы и камни. И мелкий дождичек перепадает.
А по долам везде лежит град, — точно снег выпал.
— Вот так буря была! — говорит купчина, вылезая из горницы.
— У Дерькунова, что лесу поломало! Страсть!
— На мельнице, слышь, человека убило.
В воздухе холодеет. Небо заволоклось тучками, и они несутся хлопками, точно догоняют друг друга.
А солнце садится в тучку, вещает назавтра ненастье.
Вечереет. Показались звездочки.
Наезжают купцы, наезжают господа. Снуют, шлепают по грязи. Шум, гам, что твоя буря. Колокольчики бренчат. Лошади фыркают. Кибитка за кибиткой подъезжают к заведению.
— Хозяин, пусти переночевать…
Смолкает говор, смолкает шум. Свежая, холодная ночь покрывает небо.
И вот вдали показались страннички, богомольцы, прохожие. Идут, ковыляют, шлепают по грязи и тянутся длинной вереницей, а кум Михей и дядя Степан впереди вожаками…
— Матушка-хозяюшка, пусти переночевать! На дворе то мокро, да сиверко. Завтра на зоре пойдем к празднику.