Она обняла его, давая знак, что в этот раз не попросит остановится, не станет проводить никаких невидимых, никому не нужных, бесполезных границ, и вдруг поняла, что вот он – этот момент.
– Я тоже хочу, чтобы ты знал, – прошептала она, на мгновение прервав поцелуй. – Мы расстались с Максом. Три недели назад.
По тому, как менялось выражение его лица следующие несколько секунд, она в полной мере смогла оценить, насколько прав был Карел, уверенно заявив, что Войтех обрадуется этой новости. В первые секунды он как будто не понял, что она сказала. Потом на его лице появилось сомнение, словно он не поверил своим ушам. Или усомнился в собственной вменяемости. И только затем на его губах снова появилась улыбка.
– Серьезно? – тихо уточнил он. – Жаль, я не знал раньше…
Он снова наклонился к ее губам, целуя с каждой секундой все увереннее, настойчивее и требовательнее, как будто барьеров между ними действительно не осталось.
Саша не останавливала его. Не думала о том, насколько это не вовремя или неправильно. В данный момент во всей Вселенной… во всех Вселенных, сколько бы их ни существовало, и в какой бы они ни находились, они остались только вдвоем. Все, что они делали, было единственно правильным.
Она позволила ему стянуть с себя свитер и даже не услышала, как хрустнула в кармане шоколадка, когда тот упал на пол и она наступила на него ботинком. Она была только рада, когда за спиной неожиданно, но так кстати оказался стол. И ей было абсолютно плевать на то, что она смяла бумаги, когда Войтех усадил ее на них, не переставая целовать.
Теплый вязкий шоколад разливался по венам, замещая собой все ее чувства и выключая по одной мысли, как уличные фонари на рассвете. Последней сверкнула мысль о том, что стол – не самое удобное место для занятий любовью, но и она погасла, едва руки Войтеха расстегнули первую пуговицу ее рубашки.
Войтех замер только на несколько секунд, когда увидел собственные пальцы, скользящие по гладкой коже к маленькой впадинке под горлом. Чуть ниже висел хорошо знакомый ему кулон, и ощущение déjà vu заставило его замереть. Он поднял взгляд и посмотрел в карие глаза, в которых на мгновение мелькнуло сомнение, смешанное с сожалением. Эти пару дней, прокручивая в голове видение, озарившее его на завтраке в отеле, он пытался понять, что оно означает, гадал, в чем в тот момент будет сомневаться Саша и о чем сожалеть. И теперь он наконец понял, что сомневалась она сейчас в нем. Боялась, что он снова сделает шаг назад, как делал это все время. Даже тогда, когда она всеми доступными способами пыталась объяснить ему, что жаждет шага в другом направлении. Собственной нерешительностью и сомнениями он бездарно потратил, возможно, все отведенное им время.