До конца занятия в читальном зале оставалось еще пятнадцать минут, и, если гулять в такое время,
можно было привлечь к себе внимание. Внимание, которого я не хотела, и которое мне не было
нужно. В любом случае – не сейчас.
Здесь мне нравилось: спина прижата к холодным шлакоблокам стены, ноги снизу согревает
батарея. На этом самом месте я проводила с альбомом по нескольку часов в неделю, наблюдая за
миром снаружи, стараясь запечатлеть на бумаге каждый момент времени, каждый упавший лист,
каждую припаркованную машину.
Я наклонилась и достала из сумки Мэдди блокнот. Он был разлинован, так что
единственным пригодным для рисования местом оказалась задняя сторона обложки. Я раскрыла его
на последней странице и снова покопалась в сумке уже в поисках карандаша. Нашлась самая
обычная двойка11, но и так сойдет.
Углубившись в рисование, я подпрыгнула, когда прозвенел звонок. Пара человек, которым
вдруг понадобилась именно эта лестница, прошла мимо меня. Я проигнорировала их, сосредоточив
свое внимание на блокноте на коленях и уборщике снаружи, опустошающем урну в мусорный
контейнер. Если бы он хоть на секундочку замер, я бы точно успела поймать выражение его лица. Но
он ходил туда-сюда, подбирая клочки бумаги, упавшие мимо контейнера.
В коридорах стихло. Начался мой следующий урок. Наверное, физика. Это была физика
базового уровня, не продвинутая. Я могла бы пропустить два месяца уроков и все равно заработала
бы четверку. Не умру, если пропущу один день. У меня впереди ланч, четыре урока, два часа
наблюдений за тренировкой по хоккею на траве – играть в него я не умею – и куча домашней работы,
которую нужно сделать, а я все никак не могла заставить себя сдвинуться с места.
Я постаралась отвлечься, целенаправленно думала о всяких глупых вещах: о трещине в
оконном стекле прямо у меня перед носом, о блеклых линиях разметки на парковке внизу. Не
помогало. Мое тело все еще дрожало от возбуждения.
Я закрыла глаза и представила себе лицо Мэдди, улыбающееся мне в темноте. Я постаралась
припомнить, когда видела ее счастливой в последний раз.
Кажется, это было утром перед аварией. Я ходила по своей комнате туда-сюда,
разговаривала сама с собой, размышляя вслух о том, примут ли меня в школу дизайна Род-Айленда.
«Если примут, – решила я, – то они совсем спятили».
Скомкав очередной рисунок – пятую попытку нарисовать эскиз, я швырнула его в
направлении двери, даже не подозревая, что там стоит Мэдди, наблюдает за мной и слушает. Она